Тевтонский орден

Никто, конечно, не станет утверждать, что для Пруссии неизбежна участь Австрии. Строение ее проще и крепче, чем было когда-либо строение ее соперницы, и далеко, без сомнение, то время, когда она пожалеет о том, что покинула прежнюю почву, где медленно, но надежно развивался ее рост. Но тому, кто восходит так далеко в прошлое, как это только что сделали мы, можно заглянуть поверх современного положения дел в далекое будущее, и это знакомство с прошлым позволяет предположить, что придет день, когда преемникам маркграфов и гроссмейстеров трудно окажется управлять Германией и с успехом охранять в одно время и Мозель, и Неман.

ГОСУДАРИ-КОЛОНИЗАТОРЫ ПРУССИИ ВЕЛИКИЙ КУРФЮРСТ ФРИДРИХ-ВИЛЬГЕЛЬМ, КОРОЛИ ФРИДРИХ I И ФРИДРИХ-ВИЛЬГЕЛЬМ I.

Состояние владений Великого Курфюрста после тридцатилетней войны. — Голландские и немецкие колонисты.

Никогда ни одна война не разоряла так страну, как Тридцатилетняя война Германию. Известный исторический романист Фрейтаг нисколько не преувеличивает мрачности действительного положения, когда говорить: «Обширная, издавна культурная область, где большие города насчитывались сотнями, а деревушки тысячами, где луга перемежались возделанными полями, была до того разорена, что в ней теперь повсюду встречались пустыни; вновь одичавшая после долгого порабощения человеком природа стала производить старых врагов рода людского — заросли и диких зверей. Только переступившие за половину жизни люди помнили о том, что такое была деревня до войны, сколько парочек танцевало тогда под липами, и сколько скота ходило в пасшемся на лугах стаде…». Из этих народных бедствий немалая доля пришлась и на земли бранденбургского курфюрста. Одна только марка потеряла 140 000 душ на 300 000. Голод, мор и армии соединенными усилиями превратили целые округа в совершенные пустыни. В 1639 г. отправленный из Дрездена в Берлин курьер жалуется, что однажды за целый день пути он не встретил ни одного дома, где можно было бы достать чего-нибудь поесть. «Дел нет, — пишет в 1640 г. берлинская Дума. Нечем жить. Бывает, что на расстоянии целых четырех миль пути не встретишь ни человека, ни скотины, ни собаки, ни кошки. Ни пастухам, ни школьным учителям больше не платят. Многие утопились, удавились или зарезались. Другие с женами и детьми пропадают в нищете» Бывало, что бродяги, забравшись в деревушку, в которой побывали в гостях все беды разом, отшатывались от порогов домов, где вороны, собаки и волки дрались из-за трупов людей и животных. Но этим еще не исчерпываются все ужасы. В донесении пренцловской Думы от 9-го февраля 1639 года мы читаем: «Так как война уже много лет не дает земледельцу работать, то жизнь до того вздорожала, что теперь повсюду слышны стоны, крики и вой голодающих. Люди питаются самыми неподобными вещами: едят собак, кошек и даже на улицах, среди бела дня, гложут кости мертвых. Говорить ли все до конца? Голод свирепствует с такой жестокостью, что в деревнях и даже в самом городе люди бросаются друг на друга; более сильные убивают тех, кто слабее, жарят их и едят».

Те, кто знавал лучшие дни, глядя, как зло все растет и растет, не верили больше, чтобы дни эти могли вернуться; а не знавшая их молодежь не верила даже тому, что они когда-нибудь бывали. Работа брошена! Стоит ли сеять, когда не знаешь, придется ли жать? Никто ни к чему не прикладывал рук, и чтобы крестьяне не запустили в конец даже усадебной земли, курфюрсту пришлось издать указ не венчать никого, кто не посадил по крайней мер шести плодовых деревьев в своем саду. В таком жалком состоянии нашел Бранденбургскую марку в 1640 г. Фридрих-Вильгельм, которого современники должны были называть по справедливости Великим Курфюрстом. В других его провинциях дело тоже обстояло не лучше: под предлогом защиты, голландцы совсем истощили герцогство клевское, шведы и поляки опустошили прусское герцогство; ближайшие области Померании, территории Магдебурга, Гальберштадта, Миндена, эти приобретения Великого Курфюрста, тоже стенали не меньше старых провинций. Везде опустевали города, разоренные деревни и покинутые поля громко звали к себе людей.