Территория

Нервное напряжение требовало разрядки, поэтому через минуту все четверо валялись на земле, хохоча до слёз. Смех прервал треск в густом подлеске, и всем моментально стало не до веселья. Группа моментально рассредоточилась, ощетинившись автоматами. Философ всмотрелся в заросли и досадливо сплюнул, опуская карабин. Через лес напролом пёрли те же самые шатуны. Зрелище действительно было жутким. Тогда, на поляне, рассматривать эти пустые человеческие оболочки времени не было. Зато сейчас посмотреть представилась возможность. Оборванные, заросшие, с выпученными пустыми глазами, покрытые гниющими язвами, они шаткой механической походкой шли к какой-то неведомой цели, а, скорее всего, просто в никуда.

Дождавшись, когда необычная процессия продефилирует мимо, Философ махнул рукой и повёл группу, обходя страшную поляну по широкой дуге. На опушке наткнулись на группу деревьев, основательно заплетённую мочалом, и опять изменили маршрут. К сторожке лесника вышли уже тогда, когда солнце начало садиться и на лес упали сумерки. Погреб действительно был хорошо приспособлен для стоянки, поэтому разместились в нём с относительными удобствами.

Вдоль стен тянулись нары, видимо приспособленные из полок, на которых когда-то лесник расставлял запасы на зиму. В углу даже оборудована была печка-буржуйка и её труба выходила в пробитую дыру в потолке на улицу. Возле печи даже был приготовлен небольшой запас дров. Действительно, погреб оборудован хорошо. Видать, долго не простаивает и пользуется у местных искателей популярностью. Дрова решили не трогать, а воспользовались артефактом плиткой для подогрева пищи. Ну и заодно немного прогрели помещение.

С утра, сразу после того, как вышли из гостеприимного погреба, завязли в аномалиях. Философ петлял по лесу, закладывая немыслимые виражи и почти непрерывно матерясь. Выйти из леса получилось только в непосредственной близости от коровника, когда-то огороженного оградой из длинных жердей, сейчас медленно догнивающих в траве. В открытых воротах одного из трёх длинных, стоящих параллельно друг другу зданий торчала балка транспортёра с лохмотьями транспортерной ленты, когда-то остановленного на веки вечные. Рядом уныло ржавел трактор без стёкол в кабине, с прицепленной грузовой тележкой, наполовину полной ссохшейся чёрной субстанцией, бывшей когда-то навозом. На открытое место решили не выходить, а обошли за крайним коровником по крапиве, справедливо полагая, что обжечься крапивой — это меньшее из зол, которые могут ожидать здесь. Благо, что крапива была вполне обычная, без всяких мутаций.

Дальше пошли по открытому полю. Причём Философ старался выбирать путь по низинам, где трава погуще и повыше. Аномалию, похожую на мыльный пузырь, заметили ещё издалека. Хром, обходя её, внимательно всматривался в радужные разводы на поверхности.

— Что, интересно? — через плечо бросил Философ. — Это пузырь. При касании лопается, вызывая моментальный скачок давления до критических величин. В результате — кровоизлияние в мозг и смерть. Или паралич, что, по сути, тоже смерть в этих условиях.

— Да я больше вон туда смотрю, — Хром показал на землю прямо возле пузыря, где валялось что-то скользкое неправильной формы.

— Ого! Глазастый. Это обмылок. Лечебный артефакт. Давление стабилизирует.

— Так я его заберу тогда, — довольно проговорил сталкер, свинчивая приспособу.

— Ты её подлиннее свинти, близко к пузырю не стоит приближаться. Вдруг заденешь его ненароком.

— Не учи сталкера артефакты доставать, — буркнул Хром, доставая обмылок и укладывая его в контейнер.

Корова выскочила на них совершенно неожиданно. Коровник остался далеко позади и, уже, казалось, что можно перевести дух. Так же, как и бык, покрытая панцирем из костяных пластин, с такой же, как и у быка, только меньшего размера, булавой на хвосте и длинными рогами, выставленными вперёд, словно пики, она глянула своими большими глазами с широкими надбровными дугами на людей, коротко рыкнула и, оскалив клыки, бросилась в атаку.

— Рассыпаемся! — скомандовал Философ, прыгая в сторону. — Отвлекайте её! Пусть она бросается из стороны в сторону. Я попробую её достать.

Сталкеры разбежались в разные стороны и вскинули автоматы. Хром, оказавшись в стороне от разъярённого животного, выпустил в костяной бок очередь и с изумлением смотрел на рикошетирующие от пластин пули. Парочка, видимо попав в наиболее уязвимые места, проломили панцирь и застряли в нём. Корова дёрнулась и развернулась к Хрому. Сбоку выстрелил Сержант, заставив зверюгу повернуться к нему. Очередь Физика пришлась прямо по морде, от чего корова открыла свою страшную пасть и заревела, взрывая землю мощными когтями. Хром выстрелил прямо в эту раскрытую пасть и успел заметить, как несколько клыков превратились в крошево от попавших в них пуль. Наконец, раздался одиночный хлёсткий выстрел из карабина, и в левом боку монстра появилась маленькая дырочка. Корова взрыкнула ещё раз и завалилась на бок, судорожно дёргая задней лапой.