Территория

— Так чего возвращаться-то? — удивился Хром. — по траве обойдём.

— Стой, дурак! — схватил сталкера за рукав проводник. — Куда попёр?

— На траву. Детектор показывает, что здесь чисто всё.

— На траву глянь! Чисто ему.

Хром глянул на траву и мысленно отвесил себе здоровенный подзатыльник. Сталкер называется! А то, что трава необычно сочного ярко зелёного цвета, не увидел. Действительно, такое не спроста. И то, что детектор ничего не показывает, ничего не значит. Такие вещи сразу надо замечать. Пришлось вернуться назад и обходить изумрудное пятно по нормальной бурой траве.

В первую очередь Философ проверил двор овощехранилища на наличие нюни и, только убедившись, что зловредного зверька нет, дал отмашку. Во двор всё равно входили осторожно, держа автоматы по штурмовому, у плеча. От бывшей навозной кучи на них кинулись несколько крупных крыс, которых срезал Хром при поддержке Сержанта. Залезли в небольшую конторку, прилепленную к стене одного из складов, и расселись прямо на полу.

— Что-то тут не прибрано, — отфыркиваясь от пыли, проворчал Сержант. — А говорил, что здесь эти твои искатели останавливаются.

— Так они же не здесь останавливаются. Они там, в заглубленных складах на ночёвку встают. А сюда мы залезли, чтобы пересидеть. Ночевать не будем.

— Да, а что за пасека? Почему мы вынуждены были уходить с маршрута?

— Там действительно пасека всегда была. Заимка небольшая, да ульи. Вот только пчёлы все вымерли. Сейчас там трутни живут. Величиной с кулак. В ульи через леток не влезают, так они заимку облюбовали. Улей там устроили. Мы как раз на роение попали.

— Что за роение?

— Они спят обычно. Но где-то часа на два вылетают из своего улья и роятся, отыскивая жертву. Теперь ждать надо, пока опять в спячку не впадут. Часа полтора посидим здесь и дальше пойдём.

Через полтора часа опять вышли на улицу и, обойдя изумрудное пятно, вновь направились по дороге. Дорога вскоре кончилась и опять потянулась унылая равнина заросшая травой. Вскоре показалась и пасека. Покосившийся дощатый домик, почерневший от времени, уныло стоящие ульи, заброшенные и поломанные, и еле слышное гудение, доносящееся из домика.

— Философ, а ты уверен, что они спят? — опасливо поинтересовался Хром.

— Раз не летают, то спят.

— А чего же они жужжат тогда?

— Вентилируют помещение, наверное. Не знаю. Но пройти можно. Главное не шуметь.

— Понятно.

Мимо пасеки шли осторожно. Чуть ли не ползком. Хрому казалось, что идёт он по дну океана, преодолевая сопротивление многокилометровой толщи воды. Рядом шёл Хром с потным бледным лицом, кося белым от страха глазом на гудящий домик. Нормально смогли разогнуться и вздохнуть спокойно только через полчаса, когда пасека осталась далеко позади.

— Ужас! — пробормотал Физик, вытирая пот с мокрого лба. — Я и обычных пчёл боюсь. А тут с кулак величиной.

— Не пчёлы, а трутни, — поправил его Сержант.

— Хрен редьки не слаще. Я мёд у них пробовать не собираюсь. Как их жало представлю, так в пот бросает.

— Ну да. Жало у них знатное, — согласился Философ. — Укус смертелен.

— Хорошо, что у нас в Городе таких нет.

— У нас и без них только ходи, да оглядывайся, — отмахнулся Хром. — Одни слепые псы чего стоят. Здесь хоть собак нет. Ну, за исключением Голого леса, конечно.

— Почему нет? — напряжённым голосом проговорил Философ. — Есть. Вон, к нам бегут.

И действительно, по траве, умело обходя аномалии, к группе спешила стая собак, неуловимо похожих на бульдогов, только размером раза в три больше.

— Хром! — простонал Сержант, — накаркал, зараза!

— Да что я-то? — возмутился Хром, вскидывая автомат.

— Это мозгодавы, — процедил Философ. — Бейте их на пределе дальности, а то мало нам не покажется. Подойдут поближе, начнут ментально на мозг воздействовать, подавляя волю к сопротивлению.

— И где наша Лаки со своей снайперкой? — пробормотал Сержант, выцеливая противника.

Хром навел жёлтую точку коллиматорного прицела на широкую грудь передней собаки и нажал на спусковой крючок. Автомат дёрнулся, выпуская очередь, и перед собакой взметнулся фонтанчик пыли. Не попал, что и не мудрено. До цели было около трёхсот метров. Над ухом бабахнул карабин Философа, и собака, наконец, кубарем полетела на землю. Ну да. У карабина прицельная дальность повыше будет. Сообразив, что по ним стреляют, мозгодавы на ходу стали разворачиваться широким полумесяцем, охватывая группу с флангов. До цели оставалось метров двести, и огонь стал более эффективным. Вот ещё две собаки бесславно закончили своё существование. Остальные, рывком сократив расстояние до ста пятидесяти метров, перешли на лёгкую трусцу, старательно уворачиваясь от летящих в них пуль.