Терпимость

Историки, которые желают добра человечеству, очень склонны с презрением указывать пальцем на великого монарха Людовика XIV и просить нас сделать наши собственные выводы. Когда этот блестящий правитель взошел на трон, он унаследовал страну, в которой силы католицизма и протестантизма были настолько равномерно сбалансированы, что обе стороны после столетия взаимных убийств (с большим перевесом в пользу католиков) наконец заключили окончательный мир и пообещали принять друг друга как нежеланных, но неизбежных соседей и сограждан. “Вечный и безотзывный” Нантский эдикт 1598 года, в котором содержались условия соглашения, гласил, что католическая религия является официальной религией государства, но что протестанты должны пользоваться полной свободой совести и не должны подвергаться никаким преследованиям из-за своей веры. Кроме того, им было разрешено строить собственные церкви и занимать государственные должности. И в знак доброй воли протестантам было разрешено удерживать двести укрепленных городов и деревень на территории Франции.

Это, конечно, было невозможное соглашение. Гугеноты не были ангелами. Оставить двести самых процветающих городов и деревень Франции в руках политической партии, которая была заклятым врагом правительства, было таким же абсурдом, как если бы мы сдали Чикаго, Сан-Франциско и Филадельфию демократам, чтобы заставить их принять республиканскую администрацию, или наоборот.

Ришелье, самый умный человек, который когда-либо правил страной, понимал это. После долгой борьбы он лишил протестантов их политической власти, но, хотя по профессии он был кардиналом, он скрупулезно воздерживался от любого вмешательства в их религиозную свободу. Гугеноты больше не могли вести самостоятельные дипломатические переговоры с врагами своей собственной страны, но в остальном они пользовались теми же привилегиями, что и раньше, и могли петь псалмы и слушать проповеди или нет, как им заблагорассудится.

Мазарини, следующий человек, правивший Францией в полном смысле этого слова, придерживался аналогичной политики. Но он умер в 1661 году. Затем молодой Людовик XIV лично взялся управлять своими владениями, и эре доброй воли пришел конец.

Кажется весьма прискорбным, что, когда это блестящее, хотя и пользующееся дурной репутацией Величество было вынуждено впервые в жизни общаться с порядочными людьми, он попал в лапы хорошей женщины, которая к тому же была религиозной фанатичкой. Франсуаза д'Обинье, вдова писателя-халтурщика по фамилии Скаррон, начала свою карьеру при французском дворе в качестве гувернантки семерых незаконнорожденных детей Людовика XIV и маркизы де Монтеспан. Когда любовные настойки этой леди перестали оказывать желаемое действие и король начал время от времени проявлять признаки скуки, на ее место пришла гувернантка. Только она отличалась от всех своих предшественниц. Прежде чем она согласилась переехать в апартаменты Его Величества, архиепископ Парижский должным образом оформил ее брак с потомком Людовика Святого.

Таким образом, в течение следующих двадцати лет власть за троном находилась в руках женщины, которая была полностью подчинена своему духовнику. Духовенство Франции так и не простило ни Ришелье, ни Мазарини их примирительного отношения к протестантам. Теперь, наконец, у них появился шанс свести на нет работу этих проницательных государственных деятелей, и они пошли на это с готовностью. Ибо они не только были официальными советниками королевы, но и стали банкирами короля.

Это опять-таки любопытная история.

За последние восемь столетий монастыри накопили большую часть богатства Франции, и поскольку они не платили налогов в стране, которая постоянно страдала от истощения казны, их избыточное богатство имело большое значение. И Его Величество, чья слава была больше, чем его заслуги, с благодарностью воспользовался этой возможностью, чтобы пополнить свою казну, и в обмен на определенные услуги, оказанные его сторонникам из духовенства, ему было разрешено занимать столько денег, сколько он хотел.

Таким образом, различные положения “безотзывного” Нантского эдикта были одно за другим отменены. Поначалу протестантская религия фактически не была запрещена, но жизнь тех, кто остался верен делу гугенотов, стала невыносимо неудобной. Целые полки драгун были направлены в те провинции, где ложные доктрины, как предполагалось, были наиболее прочно укоренились. Солдаты были расквартированы среди жителей с инструкциями вести себя отвратительно. Они ели еду и пили вино, крали вилки и ложки, ломали мебель, оскорбляли жен и дочерей совершенно безобидных граждан и вообще вели себя так, как будто находились на завоеванной территории. Когда их бедные хозяева в отчаянии бросились в суд за какой-либо формой возмещения ущерба и защиты, над их проблемами посмеялись и сказали, что они сами навлекли свои несчастья на свои головы и прекрасно знают, как они могут избавиться от своих непрошеных гостей и в то же время восстановив доброе отношение правительства.