Терпимость

То, что Локк не включил католиков в свою схему терпимости, вызывает сожаление, но понятно. Для среднего британца семнадцатого века католицизм был не формой религиозных убеждений, а политической партией, которая никогда не переставала строить заговоры против безопасности английского государства, которая строила Армады и покупала бочки с порохом, чтобы уничтожить парламент предположительно дружественной нации. Поэтому Локк отказал своим католическим оппонентам в тех правах, которые он был готов предоставить язычникам в своих колониях, и попросил, чтобы они по-прежнему не допускались во владения Его Величества, но исключительно на основании их опасной политической деятельности, а не потому, что они исповедовали другую веру.

Нужно было вернуться почти на шестнадцать столетий назад, чтобы услышать такие высказывания. "Затем римский император изложил знаменитый принцип, согласно которому религия – это дело отдельного человека и его Бога, и что Бог вполне способен позаботиться о себе, когда чувствует, что его достоинство задето.

Английский народ, который пережил и процветал после четырех смен правительства менее чем за шестьдесят лет, был склонен видеть фундаментальную истину такого идеала терпимости, основанного на здравом смысле.

Когда Вильгельм Оранский пересек Северное море в 1688 году, Локк последовал за ним на следующем корабле, на борту которого находилась новая королева Англии. С тех пор он вел тихую и небогатую событиями жизнь, и когда он умер в зрелом возрасте семидесяти двух лет, его знали как респектабельного писателя, и его больше не боялись как еретика.

Гражданская война – ужасная вещь, но у нее есть одно большое преимущество. Это очищает атмосферу.

Политические раздоры семнадцатого века полностью поглотили избыточную энергию английской нации, и в то время как граждане других стран продолжали убивать друг друга во имя Троицы и предрождественского проклятия, религиозным преследованиям в Великобритании пришел конец. Время от времени слишком самонадеянный критик устоявшейся церкви, такой как Даниэль Дефо, мог вступать в неприятный контакт с законом, но автор “Робинзона Крузо” был посажен к позорному столбу, потому что он был юмористом, а не теологом-любителем, и потому что англосаксонская раса с незапамятных времен испытывала врожденная подозрительность к иронии. Если бы Дефо написал серьезную защиту терпимости, он отделался бы выговором. Когда он превратил свою атаку на тиранию церкви в полушутливый памфлет под названием “Кратчайший путь с инакомыслящими”, он показал, что он был вульгарным человеком без должного чувства приличия и тем, кто не заслуживал ничего лучшего, чем общение с карманниками Ньюгейтской тюрьмы.

Даже тогда Дефо повезло, что он никогда не распространял свои путешествия за пределы Британских островов. Ибо нетерпимость, изгнанная из метрополии, нашла самое желанное убежище в некоторых колониях по другую сторону океана. И это было связано не столько с характером людей, переселившихся в эти недавно открытые регионы, сколько с тем фактом, что новый свет предлагал бесконечно большие экономические преимущества, чем старый.

В самой Англии, маленьком острове, настолько густонаселенном, что на нем оставалось место только для большинства ее жителей, все дела вскоре пришли бы к концу, если бы люди не были готовы следовать древнему и благородному правилу “давать и брать”. Но в Америке, стране неизвестных размеров и невероятных богатств, континенте, населенном всего лишь горсткой фермеров и рабочих, такой компромисс не был необходим.

И так случилось, что маленькое коммунистическое поселение на берегу Массачусетского залива смогло превратиться в такой оплот самодовольной ортодоксальности, подобного которому не видели со времени благополучных дней, когда Кальвин выполнял функции начальника полиции и верховного палача в Западной Швейцарии.

Заслуга в создании первого постоянного поселения в холодных районах реки Чарльз обычно принадлежит небольшой группе людей, которых называют Отцами-Паломниками. Паломник в обычном смысле этого слова – это тот, кто “отправляется в священное место в качестве акта религиозной преданности”. Пассажиры "Мэйфлауэра" не были паломниками в этом смысле этого слова. Это были английские каменщики, портные, столяры, кузнецы и колесники, покинувшие свою страну, чтобы спастись от некоторых ненавистных “папств”, которые продолжали цепляться за вероисповедание большинства церквей вокруг них.