Терминатор 2. Инфильтратор

Пожалуй, эта женщина не принадлежала к террористам: тех слов­но бы окружала особая аура, которую Дитер чуял безошибочно.

Кроме этого, женщины среди террористов встречались крайне редко. Однако те, что избирали данную стезю, обычно обладали недю­жинным актерским талантом. Посему эту версию, полагаясь па одно лишь чутье, отвергать не следовало.

Учитывая, что миссис Кригер владела собственной компанией, за­нимавшейся перевозкой грузов, можно было также предположить, что она промышляет наркотиками. От кого же она пустилась бежать, при отсутствии какой бы то ни было видимой угрозы? Хотя, возмож­но, она сказала правду, и все это — просто от никотинового голодания… Когда сам фон Росбах бросал курить, он целых полтора месяца был просто-напросто опасен для окружающих.

«Вероятно, она действительно занимается контрабандой,- раз­мышлял он.— Но в Парагвай везут вовсе не наркотики, а, скорее, DVD-плейеры. Контрабанда здесь — общенародная индустрия».

Фон Росбах еще раз всмотрелся в портреты Сюзанны Кригер, ища хоть какую-нибудь зацепку. «За ней определенно значится что-то незаконное,— думал он.— Ни в чем не виновные женщины не пуска­ются бежать, как заяц от своры гончих. В случае чего, они зовут на по­мощь, бегут к ближайшему мужчине, но не исчезают вот так, без звука и без следа. Да, эта деталь говорила о многом. Она умеет скрываться. Если бы не это обстоятельство, я обязательно настиг бы ее. И — то, как она двигалась… Эта женщина определенно проходила где-то боевую подготовку. Причем — серьезную».

Впрочем, Дитер себе льстил, полагая, что один его вид не мог по­вергнуть женщину в панику и заставить спасаться бегством. «Быть мо­жет, муж этой женщины, Пауль Кригер, умер не без ее помощи, и по­тому она перебралась сюда? Да что там гадать».

Фон Росбах отбросил сомнения и написал Джеффу Голдбергу, своему бывшему коллеге и товарищу по оперативному отделу:

«Привет, Джефф!

Прости, что отрываю от дел, но не поведаешь ли ты мне чего-ни­будь о женщине, в настоящее время владеющей транспортной ком­панией в Вилла Хейс? Странное дело: едва увидев меня, она броси­лась бежать (только без шуток, пожалуйста), а в качестве объяснения рассказала историю о человеке, желавшем купить ее компанию и уг­рожавшем ей.

Зовут ее Сюзанна Кригер, является вдовой Пауля Кригера, име­ет сына. Возможно, за ней ничего и нет, но нутром чую: здесь что-то нечисто. Жду ответа с нетерпением.

Дитер

P.S.: Когда же вы с Нэнси приедете погостить ко мне на ранчо?»

Он от души надеялся, что это произойдет очень скоро. Эта страна и эта жизнь были вполне достойны самой искренней любви, однако по прошествии восьми месяцев отсутствия настоящей работы они сдела­лись невыносимо скучными. Да, работа в отделе тоже бывала скучна— честно говоря, почти постоянно. Но там впереди всегда маячило нечто.

Наверное, этого и следовало ожидать. Ему, привыкшему охотить­ся на террористов и прочих международных преступников, должна была неизбежно надоесть размеренная жизнь в Чако, среди тишины и коровьих стад, где каждый последующий день ничем не отличается от предыдущего.

Исключением из общего правила оказались сегодняшние сутки, и Дитер чувствовал себя заметно бодрее. Возможно, все это было пого­ней за призраками, но хоть не за коровами.

— Джон? Джон!

Остановившись посреди пустынного холла своей эстанции, Сара прислушалась. В доме было тихо. Парень не мог уйти далеко, оставив двери нараспашку! Он должен быть где-то неподалеку!

Сара вышла на крыльцо.

— Джон!— крикнула она.

Издали донесся отклик. Ну конечно же, он возле конюшни, ката­ется на Линде. Прыгая через три ступеньки, Сара помчалась на голос.

Джон был в загоне, на задах конюшни, и чистил гнедую кобылу, вовсю ласкавшуюся к нему и обвивая молодого хозяина шеей.

— Лошадь говорит, что ты ее преступно забросила и как никогда часто оставляешь голодной,— с улыбкой заявил Джон, ласково отпи­хивая огромную голову лошади.

— Врет, как последняя шкура,— отрезала Сара, облокачиваясь на изгородь загона.— В каковую, кстати, вскоре превратится, если не прекратит чернить мою репутацию подобной клеветой.

— Слышишь, Линда? — сказал Джон, почесывая кобылу под подбородком. Та, вытянув шею, с глупейшим выражением на морде замерла от удовольствия.— Может, меня ты и любишь больше всех прочих людей на свете, но не забывай, с какой стороны твой бутер­брод, то есть сено, намазано маслом. Пищей тебя обеспечивает имен­но эта леди, понимаешь?

Линда чихнула, забрызгав футболку Джона зеленой слизью.

— Э-э! Ну, спасибо тебе, Линда, удружила!

Сорвав футболку, Джон вытер лицо и руки чистой ее стороной. При виде его лица невозможно было удержаться от смеха.

— Спасайся, пока она не принялась тебя облизывать,— сказала Сара.

Отворив ворота, мать серьезно продолжала:

— Нам нужно поговорить.

В отличие от большинства подростков, автоматической реакцией Джона было не «Что же мне делать?», а «Что стряслось и как нам по­править ситуацию?»

Выскользнув из загона, он повернулся, чтобы закрыть ворота, и сощурился, подняв глаза к солнцу.

— Рано ты сегодня,— сказал он почти вопросительной инто­нацией.