Тени Снов

— Лёшка, в училище три тысячи человек личного состава. Большинство посетило Милость Господню. Я искал. Караулил. Подслушивал. Но таким не хвастаются — когда кончается война. Там были подлецы — но вот они как раз не попали в десант. И я решил, что взорву училище. Полностью. Захвачу арсенал, и… Маленький я был, и уверенный в себе. Знаешь, у меня бы получилось. Я очень старался. Я помнил глаза сестрёнки… такие удивлённые глаза. Вот только, когда я действительно смог бы захватить арсенал, кроме одного врага у меня был не один десяток друзей. Даже среди тех, кто топтал мой город.

— Ты его не нашёл?

— Нет. А ведь, наверняка, его видел. Отдавал ему честь. Хохотал, когда он шутил на занятиях. Прижимался к груди, когда было тоскливо, и хотелось ласки… они там все хорошие психологи, и знают, что даже волчатам нужна нежность. Я видел его глаза, но не знал, кто он. Так вот всё и случилось. Я покинул свой уютный тихий мирок, и отправился странствовать по большому миру.

Корабль был уже совсем низко. Садился он где-то в километре от нас, садился красиво, пританцовывая в воздухе, без той неуклюжей мощи, что свойственна грузовикам и лайнерам. Яхта жила в небе, была его частью, будто одна из падающих звёзд вдруг превозмогла судьбу и научилась не падать — летать…

— Зачем ты мне рассказал эту историю? — спросил я. — Пять лет не рассказывал, и вдруг…

— Чтобы ты знал, Алексей, на что похож тот большой мир, куда ты так рвёшься.

— Денис, я же сказал, подарок твой — не возьму! И тот большой мир мне не светит! Только во сне. Я скоро на Ольге Ноновой женюсь, и стану достойным членом общины!

— На ком? — Огарин захохотал. — А может, тебя лучше пристрелить?

— Как знаешь… — буркнул я.

— Пошли… горе ты ходячее, — Денис обнял меня за плечи и почти потащил вперед. — Подумай пока над моим рассказом, ладно? Пошли, на яхту посмотрим…

— Я — не ребёнок, вокруг туристов шастать…

— Идём. Мне скучно, а тебе всё равно интересно.

Так вот и получилось, что выслушав рассказ Огарина, я покорно пошёл за ним — к опустившейся далеко впереди яхте. Денис шёл, небрежно помахивая зажатым в руке телефоном, будто это грозное оружие, а впереди — пираты. Я почти год и принимал этот неуклюжий армейский переговорник за бластер, пока капитану, нет, тогда ещё — лейтенанту, ни позвонили при мне. Любил он надо мной пошутить, героический звёздный воин, пришедший в армию, чтобы убить другого героя…

Яхта уже виднелась впереди. Обтекаемая, каплевидная, похожая немного на того кита из букваря, что проглотил Иова…

— Пожалуй, новая модель… — буркнул Денис. — Хорошо…

Что ему-то за дело… хоть старая, хоть новая… хоть из картона соплями склеенная…

Я даже решил съязвить, на что решался редко, что ему придётся лететь не на такой красавице. Но тут телефон в руке Огарина заверещал.

— Да… — не останавливаясь ответил он. — А кто же… Ага. Ясно. Где? Сколько? Ладно… сажайте. И поднимай всех. Ничего… пинками.

Спрашивать я не решился. Но он, не поворачиваясь, объяснил сам:

— Ещё три яхты на подходе. И курьерский корабль пятого флота. Знаешь, кто это сел? Лидер Большой Галактической регаты.

— Она же мимо нас не должна проходить! — только и смог я ответить.

— В том-то и дело. Да и нашим тут делать нечего… Давай, побыстрее.

— С какой стати? — по инерции огрызнулся я.

— Считай, что в связи с чрезвычайной ситуацией я тебя мобилизовал, — не растерялся Денис. — Право имею.

— А совесть? Я устал, между прочим!

— Совесть… совесть, — плечи Огарина дёрнулись. — Я посмотрю, положено ли мне по званию её иметь. Раньше — не выдавалась.

Глава 2. Лидеры и аутсайдеры

Однажды я летал в космос. Нашей общине принадлежала маленькая, старая яхта, переделанная из какого-то военного корабля времен Смутной войны. Говорят, на ней даже можно долететь до ближайшего обитаемого мира.

Лет десять мне тогда было… я как раз отказался от поездки на Терру. Может быть поэтому, чтобы не грустил слишком, дядя и взял меня на борт. Полёт был суборбитальный, положено раз в несколько лет проверять яхту в работе. Помню я мало что, меня очень сильно мутило, вначале от перегрузок, потом от невесомости. Но повод для гордости остался — мало кто из моих ровесников мог похвастаться хоть таким полётом…

Но сейчас, когда мы с Огариным остановились перед яхтой — матово-синей, лоснящейся, будто и не прорывавшейся только что сквозь атмосферу, я ещё раз понял, какой смешной повод имел для гордости…

Шлюзовой люк был открыт, на плиты космодрома спускалась аккуратная, ажурная лесенка. На последней ступеньке, держа в руке пистолет, стояла девочка лет десяти.

Самая обычная девочка. Миленькое лицо, светлые кудряшки. Одета она была не в полётный скафандр, а в джинсовый комбинезончик с лямками на груди и какой-то смешной переливающейся аппликацией на кармашке. На неё как-то так странно падал свет, что она казалась окружённой мерцающим облаком. Если пистолет убрать, и дорисовать крылышки, то получился бы ангелок для рождественской открытки.

— Стоять, — сказала девочка. — Документы.

Голос у неё оказался неожиданно хрипловатый, а тон — более чем убедительный.