Тень Перл-Харбора

Чего только стоило мне заставить японских морских летчиков надевать в вылеты парашюты и спасательные жилеты с наполнителем из капока. А то до маразма доходило. В Китае часто наши летчики гибли, потому что не брали в полет парашют. А бывало даже так, что японский пилот в пылу боя выпрыгивал из горящего самолета с парашютом, а затем, когда парашют раскрывался, то наш герой просто отстегивал его и с боевым кличем падал вниз. Да-да! И такое тут случалось. Такие дела я пресекал со всей строгостью, ведя воспитательные беседы, как с рядовыми пилотами, так и с их командирами. Я доказывал, что в такой смерти нет ничего героического. Если пилот погибает потому, что он не может или не хочет использовать парашют, то такая смерть глупа и позорна. Потому что, погибнув так бездарно, летчик уже не сможет сражаться на благо империи. Конечно же, в бою бывают разные безвыходные ситуации, но случай с парашютом к ним точно не относится. Мои оппоненты возражали мне, говоря, что так наши пилоты поступают, чтобы не попасть в плен к врагу. Типа убился, а не сдался. В ответ я обзывал их тупыми ослами, утверждая, что в смерти нашего пилота будет гораздо больше пользы для империи, если он, выпрыгнув с парашютом, сможет благополучно приземлиться. После чего он сможет погибнуть, отстреливаясь от противника и укокошив несколько солдат врага. Это будет куда полезней для нашей империи, чем глупая смерть при падении с высоты. Дураки уж точно в японский рай для воинов не попадут. В конце-то концов, оружие нашим летчикам с собой в боевой вылет я же брать не запрещаю! Но еще большая польза для нашей страны будет не от того, что пилот героически погиб, а от того, что он спасся и продолжает бить врага. Мне даже пришлось показательно выгнать пару летчиков из авиагруппы авианосца «Акаги», которые были самыми злостными противниками парашютов. Из флота их все же не вытурили, но перевели с понижением в должности в одну из тыловых частей. А уж для боевого пилота – это настоящий крах карьеры.

Кроме эпопеи с парашютами, я всячески боролся и с другими суицидальными порывами наших летчиков. Новый устав строго требовал от японских пилотов в вылете, если их самолет получил серьезные повреждения, препятствующие выполнению боевого задания, выходить из боя и лететь на базу или возвращаться на свой авианосец. При этом основной упор делался на спасение жизней экипажа. И никаких таранов, только в самых безвыходных ситуациях пилотам разрешалось таранить врага. Это если уже нет никакой возможности спастись.

Для спасения наших сбитых летчиков я озаботился созданием специальных гидропланов. Вернее, такие гидропланы на флоте уже были. Сейчас почти все японские авиатранспорты и крупные боевые корабли были оснащены новыми гидропланами «Накадзима» A6M2-N – эдаким гидровариантом наших «Зеро» Эти гидропланы использовались флотом для разведки и противолодочного патрулирования. Я придумал им еще одно применение. Вместо бомб под брюхом гидроплана подвешивались две алюминиевые спасательные капсулы, похожие на сплющенные подвесные баки. В каждой такой спаскапсуле могли в лежачем положении разместиться два человека. Капсула имела выдвижную металлическую лестницу, закрывающийся люк и одно небольшое застекленное окошко. Внутри капсулы располагались два мягких моющихся коврика, аптечка и пара одеял. В итоге один «накадзимовский» гидроплан мог эвакуировать с поля боя четырех человек. Обычно в налет вместе с ударными самолетами шли и спасательные гидропланы, летевшие немного позади. Они в ходе боя кружились вдалеке, и если видели наших выпрыгнувших с парашютом летчиков или самолеты, совершающие аварийную посадку на воду, то тут же садились и подбирали наших людей из воды. Пилотов японских самолетов мне все-таки удалось приучить к тому, что их будут спасать.

И такая тактика помогла нам значительно снизить потери в личном составе. А то ведь экипаж палубного торпедоносца, например, составляли три человека. А на наших пикировщиках летали по два человека. Вот и посчитайте, сколько человек японский флот потеряет, если будут сбиты двадцать таких самолетов. А каждого летчика надо готовить минимум полтора года. Про трех-шестимесячные лётные курсы, которые появились сейчас в русских военно-воздушных силах, лучше просто промолчать. Сделать из человека опытного летчика за шесть месяцев практически не реально. Просто сейчас у русских сложилось очень тяжелое положение. Многие советские летчики погибли в первые недели войны с Германией, и сейчас Сталину нужны были пилоты. Любые пилоты. Так что эти короткие лётные курсы – это просто жест отчаяния. А уж какие огромные потери будут у таких вот скороспелых летчиков, вы себе, наверное, можете представить. Из тех сотен, что могут выучиться, выживут единицы. И вот именно поэтому я так берег наших асов, заменить их будет трудно. У новичков-то не будет того боевого опыта, что есть у этих японских летчиков.