Тень Одержимого

Ефросинью кольнула совесть, но, с другой стороны, всё было правильно. И рано или поздно Фрося поймёт, что жалеть не о чем.

Освещавшие Париж прожектора погасли, чтобы не тратить электроэнергию и создать ночную атмосферу, и город под биокуполом погрузился во мрак. Всепоглощающую мёртвую черноту разбавляли лишь огни в нескольких зданиях и зависших над Сеной яхтах богачей. Ярче всего светились лампы, озарявшие зелёную крышу и купол театра «Опера Гарнье». У богато украшенного входа с колоннами и барельефами выстроились флаеры. Летающие машины выглядели весьма разнообразно, подчёркивая статус и достаток своих владельцев.

Флимузин Великого Охранителя походил на древний железнодорожный локомотив. Его чёрный блестящий корпус, вытянутый словно пуля, контрастировал с золотыми трубами и решёткой на носу. В противоположность строгой классике Баррады, флаер Ирен де Жен выглядел, как сказочная карета — лёгкая и ажурная. Вот только спереди вместо лошадей находилась вытянутая, расписанная узорами открытая кабина, где сидел робот-кучер в красной ливрее и напудренном завитом парике.

По сравнению с этой претензией на пафос белый флаер Ефросиньи выглядел очень скромно, но она утешала себя тем, что не все прилетели на предметах роскоши — так, Андерсон предпочитал функциональность и поэтому купил дорогую, но простую на вид чёрную машину.

— Ну как, готова? — спросила Надя Мышкина, занявшая пассажирское сиденье.

Фрося в очередной раз осмотрела своё отражение, созданное голографическим проектором. Она надела платье из бежевого шёлка, которое выглядело как бутон цветка. Плавные вертикальные линии должны были немного спрятать полную фигуру, и, похоже, справлялись с этой задачей. Вот только головасовсем не радовала. Русые волосы не без помощи Нади были собраны в сложную причёску, которую поддерживала заколка с искусственными бежевыми розами. В глубоком вырезе платья красовался медальон с буквой «I». Свою грудь охранительница считала слишком большой, однако мужчинам такое нравилось. Да и не настолько она большая, как у Нади.

Но лицо, хоть и немного изменённое макияжем, оставалось прежним: тяжёлым, пухлым лицом Фроси Прониной — деревенщины из южного полушария Великородины.

— Да, — подтвердила она. — Ну что, пойдём?

Нажатием кнопки Пронина подняла обе двери флаера и вместе с Мышкиной вышла на площадь перед Оперой.

Гости попали в обширный, залитый золотым светом вестибюль. Уходящие вверх колонны, круглые арки, барельефы на стенах и потолок с изображениями ангелов напомнили Фросе богатое убранство Имперского Дворца. Только парижская Опера не вызывала желания приобщиться к божественному. При всей своей архитектурной замысловатости она была памятником древней, языческой эпохи, храмом не Господа-Императора, но искусства, которое, если верить ярым пуританам, развращает и потакает гедонизму.

Впрочем, Филеас Баррада, несмотря на статус Великого Охранителя, не отличался религиозным фанатизмом — во всяком случае, за пределами работы. Он увлекался пением ещё в те времена, когда с будущей женой служил в скромном отделении Бюро на Кастароне, и позже не изменил этому пристрастию. Заняв самый высокий пост в организации, он стал устраивать культурные мероприятия в этом древнем театре. Приглашал Баррада только своих знакомых — в основном охранителей. На массового зрителя он и не рассчитывал: толпа даже на Земле, особенно на Святой Земле, должна довольствоваться идеологически правильными произведениями Эры Империи, думать о Господе-Императоре и своём долге перед Ним, а не наслаждаться музыкой прошлого, какой бы красивой и высокохудожественной она ни была.

Ефросинья вслед за остальными поднялась по огромной мраморной лестнице, перила которой открывали две статуи муз. Она медленно переставляла ноги в бежевых туфельках на каблуках. Из-за этой обуви она включила на флаере автопилот, а не управляла машиной лично, как часто делала. Рядом с Прониной по лестнице шла Надя Мышкина в белом платье с кружевами. Её слегка вьющиеся волосы украшала ажурная диадема с крылышками.

Выше по лестнице поднимались Миранда, Мелисса и Мегара — в обтягивающих, экстравагантных платьях с блёстками и длинными перьями, модных среди элиты на Земле. И все «три М» были с мужчинами! Миранда шла за ручку с Андерсоном во фраке. Они уже не видели смысла скрывать отношения — во всяком случае, в кругу своих. Мелисса и Мегара привели своих кавалеров из других ведомств. В офисе давно ходили слухи, что последняя уже помолвлена.