Темное пророчество

Как ни странно, я ему доверял. Мне думалось, он не предаст Джозефину, Эмми, маленькую Джорджину и остальных членов шайки, неожиданно ставших его семьёй. Его сотрудничество казалось искренним. Он ненавидел Коммода больше, чем любой из нас.

С другой стороны, шесть недель назад мне и в голову не приходило, что Мэг МакКэффри может работать на Нерона…

Я покосился на свою маленькую хозяйку. Она сгорбилась на сиденье, забросив ноги в красных кедах на бардачок. Мне не казалось, что сидеть так удобно, кроме того, это явно была одна из тех привычек, которые легко развиваются у тебя в детстве и от которых потом не избавиться.

Она помахивала пальцами в воздухе, продолжая играть на воображаемом фортепиано.

— Ты бы добавила на нотный стан пару пауз, — заметил я. — Для разнообразия.

— Хочу брать уроки.

Наверное, я ослышался.

— Уроки фортепиано? Сейчас?

— Не сейчас, дурилка. Когда-нибудь. Научишь меня?

Вот так пугающее предложение! Хотелось думать, что я как бог музыки прошёл достаточно ступенек карьерной лестницы, чтобы не давать уроков фортепиано начинающим. С другой стороны, Мэг мне не приказывала, это было просьбой. В её голосе, будто юные ростки чиа, проклюнулись сомнение и надежда. Я вспомнил недавний разговор с Лео и Калипсо в библиотеке, разговор о нормальной жизни, которую они могут прожить в Индиане. Даже странно, как часто люди мечтают о будущем. Мы, бессмертные, этим не озабочиваемся. Для нас мечты о будущем — то же, что наблюдение за часовой стрелкой на циферблате.

— Так уж и быть, — сказал я. — Если только переживём сегодняшнее утро.

— Лады.

Мэг выдала последний аккорд — Бетховену бы он понравился, — а потом полезла в рюкзак за пакетиком моркови (собранной мной, спасибо большое) и стала громко ею хрустеть, ещё и ударяя носками кедов друг о друга.

Потому что Мэг.

— Стоит обсудить стратегию, — предложил я. — Когда мы доберёмся до пещер, нам придётся найти тайный вход. Вряд ли он будет на виду, как обычный вход для смертных.

— М-м-ага.

— Когда ты справишься со стражами…

— Когда мы с ними справимся, — поправила она.

— Я так и сказал. Нужно будет найти два близлежащих родника. Потом выпить из обоих и…

— Не рассказывай, — сказала Мэг, держа морковку, как указку. — Без спойлеров.

— Спойлеров? Это данные, которые могут спасти наши жизни!

— Не люблю спойлеры, — настаивала она. — Хочу удивиться.

— Но…

— Нет.

Я стиснул руль. Пришлось здорово постараться, чтобы не вдавить педаль газа и не понестись к линии горизонта во весь опор. Я хотел поговорить о пещере Трофония… не с целью развлечь Мэг, а чтобы попытаться прояснить всё для себя самого.

Большую часть ночи я не спал, а находился в библиотеке, читал свитки, заполняя пробелы в своей несовершенной памяти, даже пытался получить больше ответов от стрелы Додоны и волшебного шара Агамеда. Успех был посредственным, но то, что я сумел выяснить, только заставило меня волноваться ещё больше.

Когда я волнуюсь, то люблю поговорить.

Мэг же наше задание словно и не тревожило. Она продолжала быть легкомысленной и раздражающей, как и в тот день, когда я впервые повстречал её в манхэттэнском закоулке.

Мне не казалось, что она просто бравирует. Мужество смертных перед лицом грядущей катастрофы постоянно поражает меня. Даже самые травмированные, побитые жизнью и видавшие много ужасного люди могут продолжать идти дальше, как если бы всё пережитое было совершенно нормальным. Готовят еду. Занимаются делами. Учатся играть на фортепиано и хрустят морковными палочками.

Мы проехали молча много миль. Я не мог даже включить приличную музыку, потому что в Мерседесе не было спутникового радио. Ох уж этот Лео Вальдес и его бесплатные роскошные автомобили!

Единственная радиостанция, которую я смог поймать, передавала нечто под названием «Утренний зоопарк». А я после происшествия с Калипсо и грифонами был не в настроении для зоопарков.

Мы проезжали маленькие городки с видавшими виды мотелями, сэконд-хэндами, продуктовыми магазинами и выставленными вдоль дороги на продажу машинами. Местность была ровной и скучной — она вписалась бы и в древний Пелопоннес, если бы не столбы электропередач и рекламные щиты. Ну и сама дорога. Греки по части дорог были не очень хороши. Наверное, это потому, что их богом путешествий был Гермес, всегда предпочитавший захватывающие и опасные приключения быстрым и лёгким перемещениям.

Наконец, спустя два часа после того, как мы выехали из Индианаполиса, начал заниматься рассвет. Я запаниковал.

— Я заблудился, — признался я.

— Так и знала.

— Я не виноват! Я ехал по указателям в Дом Божий!

Мэг скривилась.

— Ты про магазинчик христианских библий? Зачем ты поехал туда?

— Ну а как! Местные могли бы и уточнять, каких богов рекламируют!

Мэг срыгнула в кулак.

— Вытащи стрелу и спроси ее. Меня начинает укачивать.

Я не хотел просить у стрелы совета. Но я не хотел и смотреть, как морковь Мэг оказывается на кожаной обивке. Я съехал на обочину и вытащил из колчана свой пророческий метательный снаряд.

— О Мудрая Стрела, — сказал я. — Мы сбились с пути.

— Я ЗНАЛА СИЕ, ЕДВА ТЕБЯ УЗРЕЛА.