Тёмное пророчество

— Наверное, не ты один проспал завтрак, — засмеялся Надодух. — Пошли!

Сразу за кабинетом чатии Сенусерта обнаружился вполне обширный, обитый алым бархатом тамбур с двумя диванчиками, а уже за ним открылся просторный светлый зал, шагов двадцати в ширину и не меньше сорока в длину. По обе стороны красовались витражные окна, потолок перекрывался могучими дубовыми балками в полтора обхвата, пол переливался наборным паркетом геометрического орнамента, и только стены из крупных натуральных валунов напоминали о седой древности сего жилища.

Вдоль всего зала тянулся щедро накрытый стол. Белоснежная скатерть была уставлены вазами с фруктами, лотками с печёной птицей и рыбой, мисками с салатом, менажницами с тонко порезанным мясом, сыром, ветчиной, колбасами и всякого рода копчёностями и рулетами. Бутылки, кубки, рюмки, фужеры, кувшины, букеты лилий, нарциссов и тюльпанов…

— Ой, — только и сказал потомок Тёмного Лорда.

— А вы, я так понимаю, и есть тот самый талантливый юноша Битали Кро, которым мой сын восхищался все каникулы? — отвлекла его от созерцания стола пышногрудая молодая женщина в бордовом приталенном платье, с высокой причёской, в которой волосы прятались под понизью из розового жемчуга. Одеяние завершали рубиновые серьги, богатое пироповое ожерелье, поблёскивающее бесцветными бриллиантами, что разбавляли собою самоцветы, и два перстня с крупной полупрозрачной шпинелью. В руке находился бокал чего-то вишнёвого. Похоже, хозяйка замка обожала все оттенки красного. И даже зрачки её светились странным карминовым отливом. — Очень рада увидеть вас воочию.

— Лукреция Сенусерт, моя мать, — представил женщину Надодух.

— Очень приятно, — склонил голову Битали и коснулся губами протянутой руки. — Право, не стоило устраивать скромным школярам столь пышной встречи.

— Увы, мой юный друг, гости в нашем замке столь редки, что любой визит становится праздником, — пригубила свой напиток хозяйка. — Посему прошу к столу. Кто знает, удастся ли нам посидеть за ним уже завтра.

— Не нужно так печально, — попросил Битали, присаживаясь к столу. — Этот дом останется с вами навсегда.

— Ах, юноша… — горько рассмеялась женщина. — Вашу бы уверенность, да… Разбежались все. Просто все. Все до единого. Защищать родовое гнездо Сенусертов осталась лишь я, со своим шармом и перстнем честности. Думаете, поможет?

— После нашей школы видеть в стенах двери даже странно, — указал вдоль зала Битали, решив переменить тему.

— Ничего удивительного, — пожала плечами хозяйка. — Стены заговорены ещё дедом Надодуха, а он был большим мастером своего дела. Через них не пробиться никакой силе, могу вас уверить. Так что входить в гостевые комнаты придётся по старинке. Через дверь, дорогие мои, через дверь.

— Заговорены? — вопросительно глянул на Надодуха Кро. Тот кивнул. — Это уже хорошо.

Битали ожидал, что за время дневного перерыва они с недоморфом смогут осмотреть замок — но обед оказался действительно торжественным, с произнесением тостов, хвалениями в адрес гостей. В общем — сильно затянутым. А потому самое важное дело пришлось отложить до вечера, когда члены братства, задержавшись по окончании последнего занятия лишь для того, чтобы покормить домовых и гномов, переместились сюда. Зато вечером гости были совершенно не ограничены временем.

Две угловые башни древнего дома чатий Сенусертов возвышались над округой на добрую половину арпана.[1] Одну из них украшали часы, другую — металлическая решётка смотровой площадки. Сам замок, прямоугольный в плане, был ниже вдвое, если считать до конька островерхой двускатной крыши.

— Раньше вокруг шёл ров, — рассказывал Надодух, прогуливаясь с друзьями по вымощенным битым кирпичом дорожкам правильного английского парка. — Он наполнялся из того дохлого ручейка, что течёт за замком через пруд с карпами. Но двести лет назад, когда стало ясно, что войн можно не опасаться, отец засыпал ров, а вокруг, в бывших секторах обстрела, повелел разбить парк. Решётка, что сейчас слева от нас, это та самая граница, докуда когда-то долетали пули и картечь. За ней начинается деревня, в которой раньше обитала дворня из смертных. Называется она Жесте, а почему, не знаю.

— Роскошный парк, — заметила Анита. — Всегда о таком мечтала.

— Извини, — оглянулся на неё недоморф. — Подарить могу только с сердцем. Майорат.

— У тебя в саду бродит много смертных, Надодух, — заметил Цивик. — Они слишком беззаботны для слуг.