Тёмное пророчество

— Точно! — добавил Дубус. — Если у нас своё братство, нам нужно сделать своё святилище! Выбрать хорошее место и собираться там.

— И лучше всего недалеко от столовой, — добавила Вантенуа.

— Не забудь, Битали, завтра тебе ещё корсовинг проводить, — спохватилась отличница. — А то перерыв слишком большой получится, и ты на год без навыка останешься. Если обряд до конца не проведён, этого уже не исправить, только повторять с самого начала, когда организм восстановится.

— Значит, точно спать, — громко зевнул Ирри Ларак. — А то завтра заснём все, пока Битали дышит, так до утра на улице и останемся, среди метаморфов. Новенькие дурные, могут и погрызть.

— На сегодня впечатлений хватит, — повторил Кро. — Отдохнём, сколько получится, а завтра на свежую голову всё обсудим. Хорошо?

* * *

Отдохнуть не удалось. Битали честно крутился в постели, натягивал одеяло до ушей и сбрасывал его обратно, засовывал то подушку под голову, то голову под подушку, взбивал её и переворачивал — но сон никак не желал снисходить к его стараниям.

— Не получается? — поинтересовался с постели за очагом Надодух.

— Ты тоже не спишь? — приподнялся Кро.

— Поспишь тут, как же. Ты же крутишься всё время, как погремушка на ветру.

— Какая ещё погремушка?

— Смертные на огородах такие вешают. Кротов, говорят, отпугивают. Насчёт кротов не знаю, а гномы садовые уходят. Кому понравится, когда над головой постоянно грохочет?

— Не нравится — пусть сломают.

— Ты не знаешь смертных, Битали. Они упрямы, как скарабеи. Если чего-то втемяшится, станут делать и делать до бесконечности. Сломаешь — починят. Выбросишь — другую сделают. Ещё крепче смастерят и шумнее.

— Не знаю… Нам с родителями обычно тихие попадались в соседи, мирные.

— Ну ты же не гном, сосед! — рассмеялся недоморф.

— Не гном… — повернулся Битали и опёрся на локоть. — Скажи, а что означает слово: «чатия»? Сегодня ты назвался так в подземелье, помнишь?

— Это титул нашего рода, — закинул руки за голову Надодух. — Очень знатный титул. Сенусерты унаследовали его ещё со времён Второго Пророчества. Этот титул был в ходу до Расселения, в священных землях. Ну и после тоже оставался титулом высшей знати. Но столь высоких родов было всего тридцать шесть, и почти все сгинули. Кто во время Большой Войны, кто затерялся в странствиях, кто принял на себя титулы, более привычные в новых владениях. Возможно, из всех чатий я остался один-единственный. Может статься, есть где-то ещё один или два. Но вряд ли. Я бы наверняка знал.

— Если ты чатия, то почему никому не говорил об этом?

— Как же не говорил? Все знают, что я из рода Сенусертов, знатнейшего и древнейшего среди магических семей. Директор знает, цепной Гроссер сразу узнал… Да все преподаватели! Ты вот знаешь.

— Вот именно! Только я — потому что сосед, и учителя — потому что сами догадались. А остальные? Ещё хоть кто-нибудь на курсе?

— А зачем? Если ты оглашаешь свой титул, то должен ему соответствовать. Вон, на Дожара посмотри. Раз он граф, так он и одет, как манекен на витрине, и свита за ним бегает, и золотом он сорит. Я не могу объявить себя чатией и ходить при этом в поношенной куртке и штанах на два размера больше, чем у директора. Если я молчу про свою знатность, то это скромность. Если хвастаюсь, а выгляжу бродягой — то это уже глупость.

— Зачем тебе такие большие штаны?

— Полинял к зиме. Шерсть густая, не пригладить. Не стричься же мне каждый день!

— Извини, не подумал.

— Зато я в лесу хоть сейчас на любой ветке могу спать остаться. А ты через час простудишься.

— Чего же не спишь?

— Думаю… — Чатия Сенусерт зевнул.

— О чём?

— О том, зачем члену Совета Хартии, Совета Равных, великому магистру ордена Пяти Пророчеств вдруг понадобилось скрывать от всего света тайну существования Тёмного Лорда. Ведь откройся эта тайна — и его сотрут в порошок вместе со всеми друзьями, родственниками, со всем его орденом и школой впридачу. Да и учеников заодно на всякий случай в пыль превратят. Однажды Тёмный Лорд едва не уничтожил этот мир. Думаешь, маги захотят пройти подобное испытание ещё раз? Тебя разорвут в клочья, сосед, стоит просочиться наружу хоть малейшему подозрению.

— Почему же ты тогда мне присягнул, Надодух?

— Я решил, что последнему из рода чатий Сенусертов достойнее погибнуть соратником величайшего из чёрных колдунов, нежели сгинуть безвестно последней жертвой древнего проклятия в каком-нибудь диком трансильванском захолустье.

— Так сразу и в захолустье! Насколько я слышал, родовой замок и обширный удел в твоём владении всё же имеются.