Технопат

Судя по лицу, тиграй не отказался бы от возможности свалить отсюда поскорее, но все-таки отлип от стеночки и подошел к столу.

– Как вам наверняка известно, некронавты не стареют, не болеют и не умирают, – заговорил старичок, закатывая рукава халата. Глаза его при этом горели огнем предвкушения, а лицо как будто помолодело и утратило пяток-другой морщин. – Так уж вышло, что всякий шагнувший за грань исследователь посмертных состояний не возвращается прежним. Наши души учатся обманывать саму смерть, вследствие чего тела также трансформируются… Мел, дотроньтесь до артефакта.

Некронавты обошли кейс и возложили руки на безобидную с виду брошь с головой белой лошади.

– Вы должны знать, моя голубушка, что клетки человека, как, впрочем, и других живых существ, за исключением разве что троллей, умирают приблизительно после пятидесятого деления и проявляют признаки так называемой старости ближе к этому числу.

Деменция клеток? Хм… Не знала.

– Однако после возвращения из-за грани в мир живых наши с Мелом клетки лишились своего предела деления. Но и это еще не самое удивительное, Адриана.

Серьезно?! Что может быть более удивительным, чем, по сути своей, бессмертие?

– Думаю, что хватит, – заметил господин Горячий.

Тиграй и декан факультета помощи и возвращения синхронно подняли руки. Кожа обоих почернела, пальцы разбухли, и… И я непроизвольно затаила дыхание, потому что все это крайне неприятное, откровенно неприглядное зрелище кое-что напомнило.

Опустила взгляд и глянула на собственную ладонь, точнее даже – на розовый след от пореза, который едва не стоил мне жизни. Странно, а ведь все эти недели я почти не замечала его. Все так стремительно зажило и не вызывало тревоги или дискомфорта, что я попросту выкинула неприятные моменты из головы и не вспоминала о не самом приятном времяпрепровождении в этих стенах.

Неужели зря?

Пока я таращилась на собственную руку, Тихон Горячий продолжал малоаппетитную демонстрацию, сопровождая процесс пояснениями.

– Еще одно удивительное свойство строения тела некронавта – это стремление всех клеток вернуться в то состояние, в котором они впервые шагнули за грань этой жизни. Сейчас наши тела озабочены тем, чтобы восстановить все как было. В среднем потребуется минут тридцать до полного исцеления. Однако если я воспользуюсь кровью адептки Нэш и сделаю вот так…

Старичок с азартом молодого схватил пробирку с подставки. Поддел ногтем большого пальца пробку, наклонил и капнул на почерневшую кожу. Быстро растер по ладони и для сравнения приблизил к руке Мела.

Результат, откровенно говоря, пугал. Меня так точно.

Нет, мгновенного эффекта не случилось. Но даже невооруженным глазом стало заметно, что рука господина Горячего выглядит намного лучше, да и восстанавливается не в пример быстрее, чем у тиграя.

– А теперь попробуй коснуться артефакта сама, – попросила госпожа Магни.

– А если вы ошиблись? – откровенно струсила я. – Мое тело не умеет восстанавливаться, как у некронавтов.

– Умеет, – добродушно улыбнулся господин Горячий. – Уже умеет. Иначе ты, голубушка, не пережила бы контакт с артефактом в первый раз.

– Как… – Я судорожно сглотнула. – Как это случилось с Астрид?

– Да.

Глянув на маму, а после на совершенно бесстрастную Эрику Магни, я наскребла по сусекам души капельку отваги и подошла к столу, где лежал кейс. Пальцы дрожали, выдавая мое состояние, сердце глухо стучало, отдаваясь в ушах и в сдавленном горле. Быстро мазнув кончиками пальцев по гладкой белой поверхности с голубыми проблесками, я отдернула руку и с ужасом уставилась на нее. Рука оказалась совершенно здорова, но задрожала еще сильнее.

– Ох ты ж… – вот и все, что я смогла выдавить из себя. И таки упала на кушетку.

Посидела. Подумала. Спросила:

– Как такое возможно?

– Замечательный вопрос, – одобрила мама, выдвигая ближайший стул и тоже присаживаясь рядом.

Эрика Магни запрыгнула на подоконник, Мел вернулся к подпиранию приглянувшейся стеночки, а господин Горячий стал шарить по заваленному столу, пытаясь найти среди вороха бумаг столь опрометчиво брошенную пробку.

– Видишь ли, малышка… – Мама одобряюще сжала мою похолодевшую ладонь в своей и пустилась в объяснения. – По одной из легенд, творец создал наш мир за семь дней. Любуясь на плоды творения своего, он кинул взгляд в будущее и сообразил, что созданная им утопия рано или поздно, но все же предположительно рано, угробит саму себя. И тогда творец поднял с земли четыре камня, поцеловал каждый и бросил на землю. Творец не таил зла, но первый камень упал в центре человеческого поселения и всякий, кто рядом был, зашелся кашлем. Второй камень пролетел дальше, обрушился на хижину вождя их соседей, и подняли мечи брат на брата. Третий камень упал в поле пшеницы, засеянное пахарем, и отравил все посевы. Последний камень разбил голову мужчине. Так были призваны четыре всадника на четырех конях: белом, рыжем, черном и прозрачном. Мор, Война, Голод и Смерть.

– И это тот самый случай, когда история стала легендой, а легенда – фарсом, – заключила Эрика Магни, а господин Горячий радостно крякнул и таки нашел пробку.