Театр ужасов

– Ну, – карлик сложил ручки и ножки, сделал губками, выпустил воздух, вращая огромными глазами, снова вздохнул, – ну, что угодно можно поставить… главное, чтобы нечисть была… ну, что можно поставить?.. ну, хотя бы из Гоголя – «Вечера на хуторе близ Диканьки», например, там много эротики, скрытой, такой, подспудно томящейся… или, ну хотя бы… спектакль про вампира… под названием: «Дракула и его жертвы», например… Это такой порнохоррор. Зрители наблюдают и совокупление, и кровопитие въявь через глазок, как в peepshow, где девушка раздевается за деньги, а клиент за ней наблюдает, оставаясь невидимым для нее.

– Ну, это нам известно, – перебила Хозяйка. – И кто будет вампиром? Ты, что ли?

– Я? Нет, боже упаси! Какой из меня вампир, ну что вы, Альвина Степанна? Вампира согласился сыграть наш Хореограф. – Карлик сделал жест в сторону Блюкмана.

Все посмотрели на Хореографа. Нивалида подняла бровь:

– Блюкман? Вампир? – в голосе Хозяйки послышалось удивление и разочарование.

Блюкман покраснел и кивнул.

– А почему нет? – вступился костюмер Петухов. – Я вижу, что из него выйдет отличный вампир. – Да, упырь тот еще, – буркнул Шарпантюк, и все загоготали. Блюкман покраснел еще больше. Тёпин и Петухов громко защищали Хореографа.

– Ну, а ты кем тогда будешь, Тёпин? – спросила Нивалида.

– А я буду всего лишь слугой вампира. Помните, у графа Дракулы был слуга? Вот я и буду тем слугой, этаким маленьким уродцем, который приводит женщин, раздевает их, а Хореограф, то есть граф Дракула, будет пить кровь, ну и заниматься сексом… Он же артист балета! – Блюкман и Петухов кивали. – У него пластика, он знает, как надо двигаться, чтобы это было не просто порнография, а – искусство.

– То есть у нас будут реально трахаться? – спросил Шпала.

– Да, – подтвердил Тёпин, Хореограф вздохнул. – Реально. Ну и кровь пить…

– Он и кусать их будет реально? – спросила Нивалида.

– Нет, естественно, кусать он их не будет. Это же театр. Мы придумаем что-нибудь, чтобы он пил их кровь понарошку, но чтоб она текла, как подобает в фильме ужасов.

– Это просто, – влез Петухов, – этим я займусь… будет все очень натурально…

– Ну, олухи, делайте что хотите, – сказала Нивалида, – главное, чтоб народ повалил, а вы там сами смотрите…

Шпала поставил карлика командовать проектом, тот с головой ушел в его осуществление. Начались подземные работы по реконструкции порохового погреба. Тёпин попытался привлечь Кустаря, но Кустарь наотрез отказался, обозвав карлика плагиатором, щелколизом, пролазой и карьеристом.

– Он второй раз у меня уводит проект, – ругался Кустарь в своей мастерской, – коварный уродец. Надо с ним что-нибудь сделать…

– Что сделать? – не понимали мы. К чему он клонит?

– Как-нибудь сжить его со свету, вот что, – говорил художник, сверкая глазами.

Реконструкция погреба, строительство сцены, дизайн – было очень много работы, и все подле самой его мастерской. Шум и возня раздражали Кустаря, он даже отселился в казематы на некоторое время. Он слышать ничего не хотел о погребе и ссорился с теми, кто принимал в этом участие. Даже со мной поссорился, потому что я проявлял интерес, ходил, наблюдал, спрашивал, узнавал, как идут дела с поиском актрис, меня попросили сочинить объявление, спрашивали, как завлечь девушек в такую авантюру. Почему-то карлик решил, что я ловелас и знаю, как заманивать женщин. Я не разочаровал его. Вскоре он получил двух стриптизерш с усталыми глазами, я дал несколько советов по поводу постановки, карлик пришел в восторг от моего участия и задействовал меня, но, когда я высказал одну маленькую пикантную идею, он меня мягко отдалил от дел; но Кустарю этого было достаточно, чтобы со мной поругаться. Если кто-то начинал при нем говорить о театре, или порнохорроре, или просто о порнографии, он брезгливо фыркал. Позже, когда мы помирились, с горечью изливая душу, он признался, что мечтал в погребе сделать сцену восковых фигур из «Падения дома Ашеров»: умирающая Мэдилейн лежит на своем смертном ложе, Родерик с гитарой в позе убитого горем человека, рассказчик (восковая статуя самого великого Э. А. По) с книгой в руке, сквозь трещину в стене пробивается свет – музыка, вой ветра, треск…