Театр теней

Люди мира живых во главе с ее дочерью – и, конечно, проклятой Дану – наверняка считали, что, изгнав ее, как когда-то Балора с фоморами, победили ее, лишили всякой силы.

Как бы не так.

– Будь ты проклята, Морриган, – прошептала она темноте – и царству живых, отрезанному от мира мертвых. От ее мира. – Но ты ошибаешься, если думаешь, что победила. Я буду ждать тебя здесь. Буду ждать столько, сколько потребуется. Так что дважды подумай, прежде чем умирать.

Прикрыв глаза, Бадо́ обратилась к поглощенной ею энергии Балора. Будто драгоценный камень на ладони, не спеша исследовала все грани силы, оценивала ее. Она кожей чувствовала мир теней и ту живую тьму, из которой он состоял.

Мир полуночной магии лежал перед ней как на ладони. Податливый, пластичный и столь многообещающий…

В руках Бадо́ появились тонкие призрачные нити, коих были сотни, тысячи, десятки тысяч. С любопытством исследователя и одержимостью кукловода она потянула за одну из них, затем за другую. Фоморы – преданные куклы, ее прекрасные мертвые подданные – выросли из темноты перед ней. Ткач Кошмаров привела к трону и верных слуа.

Вскинув голову и расправив плечи, она наполнила мир теней своим голосом.

– А теперь послушайте меня и постарайтесь выжечь мои слова в ваших пустых головах. Отныне я, Бадо́ Блэр – королева демонов и повелительница мира мертвых. Так склонитесь же передо мной!

И мертвые марионетки склонились. Как однажды сделает это и отрезанный от нее мир живых.

Сколько бы веков или тысячелетий для этого ни потребуется.

Глава 50 Новое начало

Сказка подошла к своему завершению – спящая красавица открыла глаза.

Кажется, Моргана берегла ее зрение – рассеянных по крипте золотых мотыльков оказалось немного.

Однако Морриган, истосковавшаяся по ярким краскам, жадно впитывала каждый оттенок, что не был серым или дымчато-черным. Фарфоровый, цвет кожи не постаревшей ни на миг Морганы, и фиалковый, цвет ее элегантного платья в пол. Пронзительно-голубой, цвет глаз Ведающей Матери.

В уголках губ лесной ведьмы, в складках на лбу таилась нечеловеческая усталость.

«Ну здравствуй, мир живых».

– Не пытайся двигаться или говорить, – мягко сказала Веда. – Позволь магии слить твою душу с телом. Ему нужно вспомнить, каково это – быть живым.

Конечно, Морриган не послушалась.

Едва голос вернулся – хриплый, незнакомый, спросила:

– Сколько?

Страх бился где-то там, под ключицами, но она не позволяла ему завладеть ее душой.

Моргана, которая водила над телом Морриган руками, окутывая ее вязью целительных чар, юлить не стала:

– Четыре года. Ты справилась куда быстрей, чем мы ожидали.

Морриган прикрыла глаза. Клио успела отметить свое совершеннолетие. Если бы мир теней не захлопнулся за ее спиной, сейчас ей было бы двадцать один.

Совсем уже взрослая…

Четыре года – небольшой срок, но не тогда, когда саму жизнь крадут у тебя, заменяя гнетущей черно-белой вечностью вдали от любимых.

Морриган вернулась в мир живых, но разве можно испытывать хоть толику радости, если ее младшая сестра только что умерла? Она знала, что так будет, была готова, но… проживать что-то мысленно и столкнуться с этим лицом к лицу – не одно и то же.

Она лишь надеялась, что Клио прожила хорошую жизнь вдали от кровавого безумия, что обрушилось на Ирландию.

– Все получилось, да? – открыв глаза, тихо спросила Морриган.

Голос звучал уже чуть увереннее. Моргана царственно улыбнулась.

– Темная магия ушла из Ирландии, а с ней исчезла и твоя мать. Мертвое воинство она, конечно, забрала с собой.

Давящая на грудь каменная плита никуда не исчезла – и, как подозревала Морриган, не исчезнет никогда, – но ее давление ослабло. Стало чуть легче дышать.

Все эти потери были не напрасны.

– Давай, Морриган, потихоньку, – после недолгого молчания мягко сказала Веда. – Пошевели указательным пальцем. Умница, вот так. А теперь мизинцем.

Лесная ведьма разговаривала с Морриган, как с маленьким ребенком, но ее врожденное ехидство, должно быть, еще не восстановилось… или же и вовсе растерялось на этом долгом пути. Потому она старательно выполняла все указания, шевеля сначала пальцами, потом кистью, и в конце концов уже и всей рукой. Постепенно очередь дошла до всех конечностей.

Наконец Морриган разрешили осторожно сесть.

– Теперь аккуратно спускай ноги и…

Не дослушав, она соскочила с постамента. Слишком сильным было желание взглянуть на полноценный, живой мир за стенами крипты. Голова от резкого движения закружилась. К горлу подкатила тошнота.

Морриган дождалась, пока мир перед глазами перестанет изображать карусель. Веда помогла ей одеться. Нетвердо ступая, Морриган направилась вперед. Даже ощущение твердой земли под ногами показалось необычным, странным, как и прикосновение пальцев к прохладному камню стен.

Вслед за Морганой и Ведой она выбралась на поверхность. И едва не ослепла.

Слишком много яркого солнечного цвета, слишком много красок. Сочная зелень травы и деревьев, безмятежная небесная лазурь, разлитая над головой, и мерцающий в золотистых лучах океан.

Их мир всегда был таким прекрасным и ярким? Почему она никогда этого не замечала?