услышать я потрясенный шепот торговцев, прежде чем
стремительно настигнув мужчину, который прикасается к Мэл,
ударяю кулаком в его, застывшее в страхе, лицо. Раздается
хруст, капли крови летят в разные стороны, и несчастный
торговец падает с громком воплем, закрывая руками
сломанный нос.
Я не смотрю на него, на остальных, которые в паническом
ужасе пятятся, потому что слава о моем взбалмошном
характере бежит впереди меня. Несомненно, они сразу поняли,
кто перед ними, и на чью собственность они посягнули.
— Господин, мы не знали, что девушка ваша, — раздается
жалкое оправдание, где-то за спиной. Я смотрю в испуганные,
полные шока, боли и облегчения глаза Мэл, бездонные
аквамарины, в которых вижу свое искаженное отражение. В
них и страх, и нежность и что-то еще, глубокое, сильное. Я
знаю, что ты влюбилась в меня еще в Париже, но как ты
можешь любить меня сейчас? За что?
— Ты в порядке, милая? — спрашиваю я, протягивая ей руку.
И она не артачится. Кладет ледяные пальчики в мою ладонь и
внезапно порывисто прижимается ко мне, позволяя себе
разрыдаться. Горестно, с надрывом, хлюпая носом.
— Ты пришел за мной, Джаред, — всхлипывает Мэл,
доверчиво обнимая меня за талию, футболка намокает от слез.
Который раз за последние дни я утопаю в ее слезах? Сердце
болезненно сжимается, когда мои пальцы зарываются в
белокурые, шелковистые волосы, к которым я прижимаюсь
губами. Она спасает этих ублюдков от смерти — своим
внезапным порывом, смягчает моего зверя.
— Я бы и в аду тебя нашел, melegim. — шепчу я.
Мне хочется поцеловать ее, заставить сказать вслух все то,
что я только что увидел в голубых колдовских омутах, в
которые угодил два года назад.
Но у нас слишком много зрителей. Отпускаю Мэл, чтобы
приступить к наказанию остальных торговцев, посмевших
прикоснуться к ней своими грязными лапами.
— Девушка сказала, кому принадлежит? — яростно
спрашиваю я, оборачиваясь в двоим ублюдкам, трусливо
отступающим к двери.
— Да, господин, простите нас. Мы не думали, что она
говорит правду… — жалко промямлил один из них.
Четкий уверенный удар откидывает его на несколько метров
назад. Адреналин разливается в крови, тигр внутри меня
довольно урчит, наслаждаясь болью и агонией поверженного
врага, который сдавленно стонет, сворачиваясь на полку и
корчась.
— Что вы хотели с ней сделать? — разминая плечи, и
потирая сбитые костяшки пальцев, с леденящим душу
спокойствием, задаю я вопрос последнему не поверженному
торговцу.
— Ничего, господин, — отчаянно мотает головой это
подобие мужчины, выставляя вперед руки, которые не
помогают ему защититься от удара. На этот раз не в лицо, я
бью его в живот, заставляя взвыть, сгибаясь пополам.
— Это тебе за вранье, поганая мразь.
Я делаю шаг вперед, собираясь продолжить расправу, но Мэл
останавливает меня, хватая за занесенную для удара руку.
— Пожалуйста, хватит. Джаред. Давай уйдем отсюда, —
шепчет она, с мольбой глядя на меня. Я полуслепой от ярости,
с трудом осознаю смысл ее просьбы. Ей не стоит меня касаться
сейчас, когда я пирую, поглощая чужой страх, ломая кости и
сознание.
— Отойди, — грозно рявкаю я, и Мэл в страхе отступает. —
Не смотри, — еще один четкий приказ, который она не
исполняет.
Неисправимая маленькая сучка. Непокорная…
Она не отводит взгляд ни на мгновение, пока я вершу свою
расправу над тремя мужчинами, посягнувшими на мою
женщину. Град четких уверенных ударов настигает каждого.
Они стонут, захлебываясь кровью, пытаясь уползти от меня
подальше. Но я еще с ними не закончил. Настигаю каждого,
превращаясь в их личный кошмар на долгие годы. Они будут в
ужасе произносить мое имя каждый раз, когда будут болеть
переломанные кости. Личная вендетта длится не слишком
долго, но сильно и болезненно — для них. Я мог бы убить их в
ярости, которая выворачивала мои внутренности наизнанку, но
останавливаюсь вовремя, не заходя за грань.
Не при ней. Мэл и так увидела слишком много.
— Ты можешь идти? — тяжело дыша, спрашиваю я,
поворачиваясь к ней. Мелания наблюдает за мной
потрясенным, испуганным взглядом. Я протягиваю руку, и она
инстинктивно делает шаг назад, на лице отражение
мучительной боли.
— Не бойся, — повелеваю я, в два шага приближаюсь к ней,
подхватывая на руки, почти не ощущая ее веса, и выношу на
улицу. Хиджаб остался где-то на полу в лавке, но нет времени
возвращаться и искать. Ни один зевака не успевает увидеть
мою женщину, прежде, чем я сажаю ее на переднее сиденье.
Огибаю внедорожник и сажусь за руль.
— Пристегнись, — приказываю я, не глядя на нее. На этот
раз Мэл проявляет послушание, включая разум. Я выжимаю
педаль газа, и мы резко двигаемся с места. Автомобиль
набирает скорость, шины визжат на поворотах. Сцепив
челюсти, я агрессивно лавирую между автомобилями на
бешенной скорости. Мэл подавленно молчит.
Резко затормозив на пешеходном переходе, я бросаю на нее
быстрый взгляд, замечая дрожащие губы и плотно-
зажмуренные глаза, подсохшие следы слез на щеках. Ее абайя
порванная в нескольких местах и забрызгана кровью, которая
принадлежит… не ей. Слава Аллаху. Она невредима.
— Понравилась прогулка? — яростно спрашиваю я. Мелания