Танцы на стеклах - 2

ударяясь головкой о заднюю стенку горла.

   — Кhara (бл*дь – араб.), — вырывается у меня. Острое

возбуждение, которые возникло от одного только созерцания

размытой фигурки в черном, достигает своего пика за

несколько равных толчков, которые для несчастной Мары,

которая пытается упираться ладонями в мои бедра, становятся

настоящим мучением. Хотя широкий спектр их обязанностей

давно отучил их удивляться чему-либо.

   — Я продам эту суку в бордель. Завтра же, — рычу я, пока

Мара глотает остатки моего экстаза. И я, черт побери, опять не

чувствую себя удовлетворенным до конца. Несмотря на то, что

это не первый оргазм за сегодня. Девочки стараются уже

несколько часов, полностью отдаваясь процессу, а я — только

на двадцать процентов. Вся остальная часть меня там, в

гребаном саду, наблюдает за Меланией Йонсен, которая снова

ведет себя, как развратная сучка, задирая юбки при беге,

разговаривая с мужчиной, несмотря на то, что он ей не

отвечает. Перевожу взгляд на Амира, и меня словно ударяют по

дых, когда я вижу выражение его лица. Какого хера, б..ь?

   — Laboah (сука), — с шипением срывается с моих губ. Я с

силой отталкиваю от себя Мару, которая ударяется головой о

стену и жалобно скулит, но я даже не замечаю, приближаясь к

окну. Черт, мне не показалось. Я знаю, что вижу. Охранник,

который работает на нашу семью двадцать пять лет смотрит на

мою собственность с вожделением, с едва скрываемой

похотью, смотрит на мою сучку. Я никогда не замечал каких-

либо проявлений эмоций со стороны Амира за весь период

своего знакомства с ним. Как она это делает? Что за ведьма

или змея влезла в мою жизнь, в мои мысли, отравила меня,

заразила собой. От бессилья, ударяю раскрытой ладонью по

стене рядом с рамой полукруглого окна.

   Дрянь! Никак не угомонится! Не нужно было снимать с нее

маску. Не стоило разрешать ей выходить из комнаты. Пусть бы

и дальше голодала, и жалела себя. Решила даже здесь

одурачить меня?

   — Мара, скажите ей, что я продаю ее в бордель. Ей там самое

место. Больше ни на что эта шлюха не годится, — не

оборачиваясь яростно приказываю я. — Но сначала лично

проверю, что она пригодна. Завтра. Пусть ждет своей участи.

   Я покидаю территорию виллы с другого выхода

незамеченным Меланией и Амиром. С ним у меня будет

отдельный разговор, а вот Мэл придется пожалеть о своем

поведении. Я не слепой, только дурак не заметил бы, что

белокурая дрянь соблазняла Амира, заигрывала с ним, первая

пыталась заговорить. Она очень сильно пожалеет. Она будет

умолять меня передумать.

   Мрачно ухмыляюсь своим мыслям, очень красочно и в

подробностях представляя, что потребую взамен на отмену

моего решения отправить Меланию Йонсен в бордель. Пусть

дрожит от страха в ожидании своей участи. Неугомонная

шлюха.

   Дорога до подаренной отцом виллы занимает у меня чуть

больше часа, и возвращаюсь я уже в сумерках. Рания спит, или

делает вид, что спит. Я принимаю душ и ложусь в постель,

замечая, как напрягается ее тело на другой половине кровати

королевских размеров. Снисходительно ухмыляюсь про себя,

поворачиваясь к ней спиной. Не бойся, Ран, я дам тебе

передышку на пару дней. Буду слишком занят укрощением

одной строптивой своенравной распутной кобылки, которая

никак не образумится.

   Но утром моим планам снова не суждено сбыться. Сразу

после завтрака в дом заявляются гости. Отец и его третья жена

Назире с младшим сыном Фахидом, которому недавно

исполнилось десять лет. Назире скрывается на половине

Рании, а отец и брат остаются со мной на террасе. Я, наконец-

то, получаю разрешение вернуться к делам компании с начала

новой недели, и мы, несколько часов к ряду, обсуждаем

накопившиеся проблемы и планы, требующие моего внимания

и исполнения. Потом приходит время обеда, и во время

неспешной трапезы, отец сообщает, что решил взять четвертую

жену, потому что последние две родили ему слишком много

дочерей, а он еще чувствует себя способным зачать сына. Я не

поддерживаю и не оспариваю его решение, потому что он не

совета пришел просить, а поставить перед фактом, что пора

готовится к еще одной роскошной свадьбе. Сухо выражаю свои

поздравления, и когда гости наконец-то покидают мой дом,

испытываю глубокое облегчение.

   Рания равнодушно кивает, когда я сообщаю, что, возможно,

приеду сегодня позже, чем обычно. Мне даже кажется, что я

вижу облегчение в темных выразительных глазах. Она

провожает меня до дверей, целуя на прощание и желая

хорошего дня. Идеальная женщина.

    Мелания

   Невозможно чувствовать себя плохо, когда просто сидишь на

белом песке и смотришь на то, как волны плавно несутся к

берегу, выбрасывая на песок воздушную пену и перламутровые

ракушки. Вода всегда меня успокаивала, придавала

вдохновения и сил.

   Именно здесь, стоя по щиколотку в океане, я могла

разглядеть место, которое назвала адом.

   Дворец, в котором я жила, походил на иллюстрацию к книге

«Арабские сказки», которую папа читал мне в детстве. Каждый

раз, когда я смотрела на невероятных размеров здание,

построенное из мраморных плит кремового цвета,

инкрустированных сложной мозаикой из золота трех видов и

драгоценных камней. Стрельчатые арки украшающие

внутренний двор с искусственным водопадом, создавали