Танцы на стеклах - 2

детстве, до девяти лет, именно до этого возраста девочкам и

мальчикам разрешают играть вместе, я иногда общался с

Сарой, младшей сестрой Али, и испытывал к ней подобие

симпатии. Мы были ровесниками, и она единственная не

смотрела на меня, как на прокаженного. С другими сестрами я

практически не общался, а вот Сара запомнилась мне немного

грустным, неуверенным ребенком с глазами, как у Бемби.

Маленькая, угловатая, некрасивая. Я знаю, что она до сих пор

не замужем, и представляю, сколько насмешек ей приходится

терпеть в доме отца, который к своим дочерям относится не

лучшим образом. Точнее, вообще, никак к ним не относится.

Для него, как для монарха, самое главное — наследники

мужского пола. Девочки — неудачное стечение обстоятельств.

Догматическое, устаревшее заблуждение, которое до сих пор

сидит в умах арабских мужчин. Чем больше родил мальчиков,

тем больше ты сам состоялся, как мужчина. Моя мать говорила

мне о том, насколько неправильно отношение арабов к

женщине, она рассказывала, как ее любили и баловали

родители, и я всегда представлял Англию, как некий

сказочный оазис, в котором живут любящие друг друга

счастливые люди.

   Конечно, когда спустя годы я приехал в Лондон, увидел

совсем другую реальность, но на тот момент, я уже не питал

иллюзий. Мне было сложно находится в стране, где выросла

моя мать. Я ходил по улицам, боясь узнать ее в лицах

прохожих, и, в то же время, надеясь на это. Я не знаю, что

сказал бы, о чем спросил, как бы повел себя. Моя память

подкидывает мне слишком противоречивые воспоминания.

Иногда я ее понимаю, иногда ненавижу. Но чаще испытываю

боль и разочарование. Она была мне нужна сильнее, чем я мог

себе в этом признаться. Я никогда не переставал задаваться

вопросом, что со мной было не так, раз родная мать оставила

меня по своей воле.

   И сейчас, в день моей свадьбы, я бы хотел услышать ее совет,

или хотя бы вспомнить ее лицо, а не размытый образ.

   Сказки о кричащей роскоши и великолепии арабских свадеб в

Анмаре превращаются в сверкающую бриллиантовым блеском

реальность. Я много раз бывал на подобных мероприятиях, и

примерно знал, чего ожидать от важного для каждого мужчины

дня. Однако просчитался. Масштаб нашей Ранией свадьбы

затмил многие, которые играли ранее. Оказалось, что именно

Сара взяла все приготовления на себя и являлась главным

координатором организации праздника. И, наверное, она

сделал для меня все то, что хотела бы увидеть на своей свадьбе.

   По традиции празднество происходило в нескольких шатрах,

украшенных тысячами роз, которые издавали приторное

благоухание. Женщины праздновали отдельно от мужчин, но,

судя по музыке и смеху, которые доносилась из соседних

шатров, им было даже веселее, чем нам.

   Свадьба считается священным таинством, и в этот день я мог

не ждать удара в спину от Али или других недоброжелателей.

К тому же, со мной был Мэтт, который, не смотря на

количество выпитого накануне, чувствовал себя весьма бодро,

и с интересом наблюдал за происходящим. В какой-то момент,

когда началась шоу-программа с участием известных

исполнителей песен и танцоров, я даже стал испытывать

подобие удовольствия от происходящего. Столы ломились от

еды, гости восхваляли Аллаха, желая мира и благополучия мне,

моему дому, моей жене и будущим детям. Со всех концов

неслись громогласные:

   — Allah akbar (Аллах велик).

   — Barak Allah fik (да благословит тебя Аллах).

   — Djazakumu Allah hair (да воздаст Аллах благом).

   По традиции, церемония заключения брака проводилась без

невесты, документы подписывали ее представители,

заверялись свидетелями. Наши отцы эмоционально и бурно

поздравляли друг друга. Все остальные гости тоже шумно, и

вполне искренне, выражали свою радость, наслаждаясь

праздником и наедаясь вдоволь, не забывая хвалить хозяев. Я

не знал и половины из собравшихся лично, но зато каждый

торопился поздравить меня, произнося красноречивые и

витиеватые тосты.

   Но как только я надел на палец платиновое обручальное

кольцо, вся временная эйфория от всеобщего веселья, смеха,

песен, музыки и плясок, сошла на нет. Я словно оглох и ослеп,

глядя на широкий платиновый ободок, ощущая нарастающую

внутри волну неприятия, возмущения и отторжения. Мое

сердце билось стремительно, заглушая пульс крови в венах,

пальцы превратились в лед. Я переводил взгляд с одного

улыбающегося лица на другое, чувствуя, как оглушительный

гул взрывает мои барабанные перепонки. Может быть, мне не

стоило пить вчера так много виски, но я подозреваю, что

причина моего состояния сокрыта в другом. Превозмогая боль,

сковавшую виски, снова опускаю взгляд на кольцо.

Серебристый оттенок металла напоминал мне о шелковистых

волосах девушки, которую я украл из чужой страны. Она

предала меня, она была с другим мужчиной, а я продолжаю

думать о ней даже на собственной свадьбе. И это не ненависть,

не гнев, не ярость. Мое сердце разрывается от боли. Тот

мальчик, которого моя мать нежно целовала перед сном, шепча

ему о том, что однажды он вырастет настоящим мужчиной,

способным защитить ее и свою избранницу, сейчас плакал

глубоко внутри. И я не знаю, почему так происходит. Все дело

в атмосфере всеобщего веселья вокруг меня, пожеланиях