Танец тюльпанов

Рука скользнула в карман. Прикосновение к флакону с хлороформом придавало ему чувство безопасности, хотя он понимал, что обманывает себя. Одурманить женщин, которые не ожидают подвоха, совсем не то же самое, что напасть на двух вооруженных полицейских, которые стоят прямо перед вами.

— Что-то не так?

Он сглотнул. Конечно, что-то не так. Он убил четырех женщин, а еще двух держал связанными на своей плантации тюльпанов. Разве удивительно, что он нервничал, пока двое полицейских осматривали фургон, на котором он перевозил почти всех своих жертв?

— Нет, все в порядке. Я просто не привык, что полицейские досматривают мою машину.

Полицейский помладше махнул рукой.

— Это не досмотр. Просто проверяем для порядка. Мы здесь, чтобы помочь вам.

Его коллега захлопнул багажник.

— Вы свободны.

71

Пятница, 2 ноября 2018

Хулия вынырнула из тумана странного кошмара. Дурман хлороформа вызывал ужасные галлюцинации, но реальность оказалась куда хуже.

Тюльпаны по-прежнему были здесь, как и гул кондиционеров, и запах болота. А вот Сара Карретеро исчезла. В том месте, где она раньше находилась, осталось лишь мокрое пятно на цементе от ее слез.

Хулию терзало чувство вины. Это она приговорила женщину к смерти. Она всех подвела: Сестеро, коллег, свою вероятную мать… В голове всплыли страницы из дневника в монастыре. Где сейчас эта женщина? Хулия подумала о Чеме. Он ведь ничего не знал о ее беременности. Скорее всего, его раскаяние было искренним. Новый приступ вины.

Полицейские никогда не должны ставить свои личные интересы выше интересов людей, которых они должны защищать.

Она повела себя как эгоистка и никогда себе этого не простит.

Ей хотелось знать причину. Нелегко было узнать, что твоя мать бросила тебя в монастыре и никогда за тобой не вернулась. Но поиск ответов не должен был предшествовать защите, которая необходима потенциальной жертве серийного убийцы. Когда она поняла, что владелица фермы в Ламиаране была одной из тех, кого они окрестили девушками из Лурда? В пять, полпятого утра? Что-то вроде того. Вот в тот самый момент она должна была сообщить об этом ночной смене, чтобы они установили немедленное наблюдение.

А что она сделала вместо этого?

Сидела у окна в ожидании рассвета. Считала звезды, следила за габаритными огнями автомобилей вдали и то и дело поглядывала на часы, чтобы убедиться, что настало подходящее время для визита.

Теперь все пошло наперекосяк. Настолько, что Сара Карретеро умрет, если еще не умерла. Мысль, что она может оказаться ее собственной матерью, снова потрясла ее.

Она приговорила ее к смерти.

Чувство вины жгло глаза. Желудок скрутило немыслимым узлом. На долю секунды она спутала раскаяние с голодом. Нет, конечно, это не голод. При чем тут это?

Не ведая о ее терзаниях, тюльпаны продолжали свой танец. Вентилятор нежно обдувал их, и они реагировали легким качанием, которое не могло подарить ей умиротворения. В любых других обстоятельствах Хулия могла бы представить, что находится среди полей Голландии, и сбежать от реальности. Не в этот раз. Все это слишком болезненно, чтобы отвлечься и улететь из своей тюрьмы. Даже величайший мастер йоги и медитации не смог бы это сделать.

Слезы закапали на цемент, оставляя разводы, совсем как на том месте, где лежала Сара. Время было на исходе, может, оно и к лучшему, что все случится скоро. Сколько у нее осталось — минуты, часы? Она никогда бы не подумала, что будет молить бога, в которого не верит. Но она не желала больше страдать.

72

Пятница, 2 ноября 2018

Сестеро толкнула дверь бара. Ей срочно требовался кофеин.

— Это же наша звезда из полиции, — поприветствовал ее бармен. Обычная реакция с тех пор, как в блоге «Радио Герника» опубликовали фотографию, на которой они вместе с Хулией сидели возле часовни Санта-Каталина.

— Двойной, пожалуйста.

— Есть новости о пропавших женщинах? — спросил он громко, перекрикивая кофемашину.

Сестеро взглянула на экран телевизора. Она тут же узнала Дом собраний Герники и его дуб, символ баскского народа. Репортер с микрофоном в руках опрашивал местных жителей. Звук был выключен, но и без того было ясно, что их слова порождают общественное возмущение.

— Теперь они принялись за дело всерьез, — заметил единственный посетитель, бросив в их сторону взгляд от игрового автомата. — После того как похитили одного из них.

— Это неправда. Мы из кожи вон лезли с самого первого дня, — сказала Сестеро. Она устала от одних и тех же упреков.

— А что еще она может сказать? — насмешливо ответил мужчина, обращаясь к бармену.

Сестеро прикусила язык. Ее бесили представители такого типажа. Она хорошо его знала: мужчины, которые терпеть не могли, когда женщины оказывались на одном с ними уровне. Он бы точно так себя не вел, если бы за кофе сюда зашел полицейский-мужчина.

Гуща на дне стакана царапала горло. По телевизору продолжался прямой репортаж из Герники. Работать под таким давлением было тяжело, но что поделать. Общественная тревога была совершенно оправданной.