Танец тюльпанов

Ане посмотрела на часы. Может быть, Мари Фели права.

— Ты уверена?

— Конечно, дочка. Отключись ненадолго от всего. Пожалуйста.

Сестеро была ей признательна. Здорово будет увидеться с подругами.

— Но ночевать я буду здесь, — предупредила она, прежде чем повернуться к двери.

— Не стоит. Я в порядке. Отправляйся домой.

Сестеро промолчала. Она будет спать в доме матери, это не обсуждается. Не для того, чтобы Мари Фели было спокойно, нет, она сделает это из страха перед отцом. Она боялась, что он может появиться посреди ночи и отомстить за то, что мать выставила его вещи за порог.

52

Вторник, 30 октября 2018

Хулия бросила одежду на кровать. Это был тяжелый день. Если она думала, что вихрь чувств, который вызвало возвращение Чемы, окажется самой большой торпедой, что пробьет ее ватерлинию, то она очень ошибалась. Это был ужасный день. Сегодня ей как никогда нужно погрузиться в волны. Как могла ее жизнь перевернуться вверх дном всего за несколько часов? Она чувствовала себя преданной, эта рана пронзила самое ее существо. Почти сорок лет она прожила во лжи.

Почему ее биологические родители бросили ее?

Она понимала, что, возможно, никогда не найдет ответ на этот вопрос. И это причиняло боль. Ей нужно это понять.

Что это за бумаги в заднем кармане ее джинсов?

Не успела она их вытащить, как вспомнила: Библия в одной из келий. Это были несколько аккуратно сложенных листов бумаги, которые нужно было спрятать от зоркого взгляда тюремщиц.

Слова громоздились на страницах, пожелтевших от времени. Почерк убористый, но округлый и красивый. Кое-где чернила расплывались, и читать было трудно: это были следы слез.

Понимая, что прочитанное причинит ей боль, Хулия села на кровать и посмотрела на первую строчку. Свежий воздух, проникавший сквозь открытое окно, холодил обнаженную кожу, но ей стало все равно, едва ее глаза пробежались по листу бумаги.

* * *

Еще один день ускользает от меня в этих безрадостных стенах. Как долго можно обходиться без солнца? Сегодня та монахиня с морщинистым лицом пообещала, что завтра меня отпустят в сад. Я считаю часы до этого момента, и я знаю, что ты тоже. Наконец-то свежий воздух, место, где я могу ходить, не натыкаясь на холодную, голую стену.

Неужели мы заслужили такое наказание? Какой ужасный грех я совершила? А ты? В чем твоя вина?

Любовь. Любовь и тоска по кому-то, кто сейчас далеко. Сердце разрывается, когда я понимаю, что, возможно, никогда больше не смогу его обнять.

Я не единственная в этой тюрьме. Я слышу, как в соседних кельях рыдают другие девушки. Они тоже меня слышат. Но когда я закрываю глаза и мне удается сосредоточиться, я слышу только тебя. Ты — моя единственная отрада, ты придаешь мне сил выдержать это заточение.

Я боюсь того, что случится, когда ты родишься. Та монахиня с очень светлыми глазами, которую другие монахини называют настоятельницей, сказала мне, что скоро я смогу вернуться домой без своей проблемы.

Я ненавижу ее. Терпеть не могу ее презрительный вид и замечания о слабости плоти. Почему я слишком молода, чтобы иметь тебя? Почему мои родители решили подвергнуть меня таким страданиям?