Тамерлан. Хромец против русского чуда

Степь начала приобретать уклон, и на следующий день перешла в небольшой обрыв, с которого открывался живописный вид. Внизу раскинулся огромный город, за ним ласково плескалось море, темно-серое издали. Противоположного берега видно не было.

Над морской гладью с криком носились, время от времени выхватывая из волн добычу, чайки.

Одиночный корабль выходил под парусами из порта в море.

– Повезло кому-то, вовремя успел убраться, – заметил Миран-шах.

– В порту стоят еще несколько, – сказал Омар-шейх. Он обладал острым зрением, иногда удивлявшим соплеменников.

– Тогда почему мы здесь? Чего ждем? Вперед!

Однако быстро спуститься к городу не позволила дорога. Она была узкой – не более четырех всадников бок о бок могли ехать по ней. Дорога вилась серпантином, и приходилось осторожничать. Да и куда спешить? Город внизу, побережье каменистое, с грузом по нему далеко не уйдешь.

Когда подошли к городу ближе, то увидели, что крепостные стены вокруг города низкие, полуразрушены – даже осадные орудия не понадобятся, чтобы их преодолеть. Войска татарского в городе нет, а городская стража слишком слаба, чтобы оказать сопротивление. К тому же оказалось, что стража была пешей, а для всадника пеший – добыча легкая.

Войско спускалось медленно, многие боялись высоты. Но к вечеру все уже остановились в виду города.

Тимур распорядился устроить ночевку.

Гулямы привычно разожгли костры, варили похлебку, чистили и точили оружие.

Горожане же, видя в темноте ночи свет тысяч костров вблизи города, цепенели от страха. Они быстро поняли – невозможно остановить войско Тимура силами тех немногочисленных стражников, которые были в городе. Его даже хан Тохтамыш с огромным войском не мог остановить и потерпел поражение.

Ночью горожане не спали. Кто был побогаче – собирал добро в узлы; те же, кто имел родственников в соседних аулах, забирали детей и уходили туда. Никто не ждал от Тимура ничего хорошего.

Однако ночь вопреки тревожным ожиданиям прошла спокойно – как и наступившее утро.

Войско Тимура приводило себя в порядок, воины на кострах готовили завтрак.

Выждав немного и не предчувствуя беды, из города вышла делегация богатых людей, в основном – купеческого сословия. Медленно, не спеша, подошли они к лагерю Тимура и попросили проводить их к самому главному начальнику.

Когда Тимуру доложили о делегации, он усмехнулся:

– Они все делают так, как я и ожидал. Пропустите!

Телохранители обыскали купцов и, не найдя оружия, пропустили их в шатер.

Делегация робко вошла и склонилась в поклоне. Купцы с любопытством и нескрываемым страхом глядели на Тимура. Что они ожидали увидеть – кровавого монстра, поедающего человечину, или страшного упыря?

Перед ними сидел пожилой человек, явно утомленный прожитыми годами, и если бы не его окружение и богатые одежды, никто бы не смог признать в нем великого эмира, наводящего трепет и ужас на половину мира.

– Мы пришли с миром и просьбой, великий эмир, – сказал старейшина делегации. – Мы готовы заплатить выкуп за свое спокойствие и жизнь.

– И во сколько же вы оцениваете спокойную жизнь города?

Старейшина замялся, переглянулся с богатыми людьми.

– Пять тысяч монет золотыми дукатами, – сказал он.

Эмир рассмеялся.

– Это жалкие крохи, а не выкуп. На каждого моего воина не достанется даже по одной монете. А у воинов еще есть десятники, сотники, сардары наконец. Они должны иметь больше, чем рядовые гулямы. И что буду иметь лично я?

– Великий эмир, не гневайся, прости неразумных. Позволь покинуть твой шатер, дабы посоветоваться.

– Дозволяю. Но не испытывайте мое терпение. Воины и сами могут пойти на штурм, и я не смогу их удержать.

Делегация горожан поклонилась и, пятясь задом ко входу, вышла.

Эмир лукавил. Но откуда горожанам было знать, что ни один гулям – даже захудалый обозник – не позволит себе без приказа что-то выполнять. Дисциплина у Тимура в войске была железной, за малое ее нарушение не платили жалованье, за повторный проступок били палками. Если же гулям продолжал нарушать дисциплину, его показательно казнили, причем казнь вершилась его же десятком, перед всем войском в назидание. Потому даже случаи битья палками были редки, а про казнь слышали гулямы только из старослужащих. Войско боготворило Тимура, но и боялось его до колик в животе.

Делегация, наскоро посовещавшись, вернулась. Все боялись прогневать эмира долгим ожиданием.

– Город готов дать каждому воину по золотому дукату и сверх того – десятнику, сотнику, темнику и прочим начальникам – по разумению.

Тимуру стало смешно. Он хихикнул.

– А знаете ли вы, несчастные, численность моего войска?

Горожане отрицательно качнули головами.

– Я привел армию в сто тысяч воинов, – ровным голосом, как о ничего не значащем событии, сказал Тимур.

Лица богатеньких горожан как по команде побледнели. Они даже представить себе не могли, сколь велика армия Тимура. А эмир наслаждался произведенным впечатлением.

Переглянувшись, горожане опустили головы.

Старейшина собрался с силами, сделал шаг вперед.