Там, впереди

Парень развернул грузовик, подхватил «эмку» тросом и выволок из колдобины.

— Бросай ты ее, — сказал он доброжелательно, закуривая, перед тем как сесть за руль. — Хочешь, на «ЗИС» сосватаю? Зверь, а не машина, передние ведущие!

— Мы новую «Победу» получили, — сказал Иван. — На ней придется ездить…

— Ну-у? — удивился парень. — Вот это повезло!.. Главное, печка есть, в любой мороз тепло. Читал я в газетах, будто на грузовики собираются тоже ставить. Правильно! А то что же получается, не такие мы люди, что ли? Еще если бы радио, а то, когда едешь один, скука берет.

— Сильно замахиваешься…

— А чего же не замахиваться? Я эту новую технику до смерти люблю. И гонят ее вало́м! Ездил я на станцию; пока то да се, два состава прошло, и такие там машины везли, что и не знаешь, с какого краю к ним подходить и чего с ними делать… Сила!

— Раньше-то мы хоть какой радовались…

— Так то раньше! — засмеялся парень. — Вот, должно быть, муторно было, а?

— По одежке протягивали и ножки…

— Заболтались мы с тобой, а время не ждет, — подал руку парень. — Надо на скорости наверстывать… А то переходи к нам в МТС, у нас техника что надо!..

И снова остался он один среди весеннего поля. Дорога пошла круче, и машина на третьей скорости уже не принимала газ. «Ну-ну, — словно лошадь, подбодрял ее шофер, — ты не сдавайся до конца… Ты поддерживай свою славу!» С холма открылись грядка леса слева и совсем далеко, почти у самого горизонта, станция с клубами дымов и поселок. Там, через десяток километров, и конец пути. Нет, пожалуй, не конец: машину погрузят на платформу и отвезут на завод, там она станет тем, чем была когда-то, до своего рождения, — куском металла, тяжелым и холодным. Сохранит ли этот металл хоть самую малую, самую крохотную частицу тепла его рук, тепла рук великого множества рабочих, механиков, мастеров, шоферов, которые заботливо и любовно прикасались к машине на ее длинном пути? Нет, не останется ничего… Потом шофер попытался представить зрительно самый этот путь, пройденный машиной: память подсовывала видения городов, дорог, полей, сугробов — все бесконечное разнообразие зримого облика земли. И все это разнообразие пробежало мимо старой машины, отражаясь в ее стеклах, прокрутилось, отошло… А возле новой побежит уже свое, новое: новые дороги, посадки, дома, плотины, мосты; другие люди будут поднимать руки с просьбой подвезти, другие мальчишки будут цепляться за буфер, чтобы взять разгон на коньках… Жизнь идет.

На базе толстенький, жизнерадостный человек в ватнике указал шоферу в угол двора, где стояли две полуторки без резины, с измочаленными кузовами.

— Присоединяй за компанию… Неужели сама ходит?

— Ходит. Если приятель есть, можешь вечерком подскочить, и горючее в баке осталось. Верная машина!

— Я лучше, на худой случай, на керогазе доберусь, — засмеялся толстенький. — Надежнее. А то ребятишки подумают: музей перевозят…

— Забогатели, видать…

— А ничего, не жалуемся!..

Поставив машину, Иван посмотрел на нее со стороны, молча кивнул ей, как бы прощаясь, и пошел со двора. В воротах подумалось, как о человеке: «Похоронил… только и разница, что не прикопана!» Потом, подумав, зашел в столовую, заказал обед и рюмку водки. К столу подсел мужчина лет сорока пяти, сухощавый, с темным и твердым, словно выделанным из старого дуба, лицом.

— Не помешаю?

— Да нет, — отозвался шофер, радуясь возможности поговорить.

— И рюмку выпью… Вообще ни к чему бы это, да вот только что письмо получил: сын, лейтенант, пишет, что внук родился… Сделали дедом, согласия не спросили! Однако отмечу, чтобы фамилия расширялась!

— А у меня поминки, — пояснил Иван. — Машину сдал в переплав.

— Разбил, что ли?

— Нет, ездил безаварийно… Старую, по случаю износа. Мы новую «Победу» получили…

— Так, стало быть, тоже за рождение, — внес поправку мужчина. — Чего о старой тосковать? Отходила — и ладно… А новая — это хорошо, новая — она за собой много потянет. В нее в худых сапогах не сядешь, да и председатель, который на такой машине ездит, должен соответствовать…

— А мне жалко, — сознался шофер.

— С чего бы это?

— Да так… Старенькая уже она была, сколько раз возиться с ней приходилось… У меня, если посудить, вся дорога от колхоза до района на спине отпечатана, и областная тоже.

— Бывает, — легко согласился мужчина. — А у меня сын больше за трактором бегал в молодости. Внук же, я полагаю, должен по науке пойти. Фамилия моя Красноталов. Так вот какое дело получается: у нас из села двое ученых вышли, и все Сомовы. Почему же одни Сомовы, спрашивается?..

— А еще, — вспомнил шофер, не очень вслушиваясь в слова Красноталова, — еще такой случай был: жене рожать надо, а у нее что-то не совсем ладно, прямо сказать, помирает. Больницы же тогда в колхозе еще не было. Впихнул я в эту самую «эмку» два сенника, вынес жену — и в район… Верная машина была, не подвела! Врачи сказали: опоздай на час — и померла бы. А теперь жива, и мальчик растет, Петькой звать, седьмой год пошел… Вот какая это была машина, а теперь — в переплав.