Там, на сухой стороне

Вдруг характер следов изменился. Чантри изучал их около часа, все лошади перешли на бег. Как давно это случилось? Час, два часа назад? Скорее всего, еще раньше. Очевидно, всадник на первой лошади, который ехал сбоку от тропинки и который, по мнению Чантри, была Марни, Заметил своих преследователей и пустил лошадь галопом. В смертельно опасной скачке она проехала по узкой и извилистой тропе, спускавшейся между деревьями на большую поляну и ее лошади несколько раз пришлось прыгать через действительно опасные ямы. Затем вдруг, на пересечении с другой тропой, огибавшей поляну, следы ее лошади просто исчезли.

Преследователи тоже остановились, чтобы осмотреться вокруг. Тропинка, на которую выехала Марни, вела на запад и на восток, но вот в какую же сторону она поехала?

Где она?

Ее преследователи повернули на запад и поскакали быстрым галопом. Оуэн Чантри не стал спешить и сам все оглядел, не желая повторить их ошибку, если они действительно ошиблись. От этого могла зависеть жизнь Марни.

И они в самом деле ошиблись, так как повсюду были видны и следы, ведущие в обратном направлении и перекрывавшие собой все прочие отпечатки.

Однако, Чантри все еще не двигался. Он начал не торопясь размышлять. Она была необычайно проницательной девушкой и знала лес. Он подумал, что здесь, выиграв немного времени, она решила оторваться от преследователей.

Он должен был догадаться! Он должен был восстановить то, что не знал.

Чантри повернул на север и перевалил через горный хребет, похожий на расческу, который отходил на запад от горы, возвышавшейся прямо перед ним. Высота этой горы была тринадцать тысяч футов или даже больше. Он пересек быстрой рысью еще один луг, шаря взглядом по траве в поисках следов, и объехал еще одно озеро.

Вдруг он очутился на тропинке, едва видной и давно заброшенной. Она вела на запад мимо бобровых запруд и все еще стоящих, но уже мертвых деревьев, и скрывалась в сгущавшейся лесной тени.

Здесь было влажно и прохладно. Он чувствовал запахи леса - запах сосны и ели, свежей травы и тонкий аромат цветов. Вдруг он разом остановился. Звук... Что-то двигалось неподалеку. Жеребец всхрапнул и попытался было повернуть назад. Тут-то Чантри его и увидел.

Огромный гризли, стоящий на всех своих четырех лапах, почти такой же высокий, как и конь Оуэна, и уж наверняка в половину тяжелее. Медведь стоял на тропе прямо перед ними и явно не собирался никуда уходить.

Оуэн тихонько заговорил, успокаивая своего коня и держа винтовку в правой руке. Конь под ним перебирал копытами, готовый умчаться прочь.

Медведь поднялся на задние лапы, пытаясь разглядеть их в неясной полутьме.

- Все хорошо, малыш, - спокойно произнес Чантри, обращаясь и к коню, и к медведю. Затем он добавил чуть громче, уже только для одного медведя, Мы на собираемся нападать на тебя. Иди своей дорогой, а мы пойдем своей.

Медведь не нападает, стоя на задних лапах, а этого огромного гризли, казалось, просто разбирает любопытство. Медведи предпочитают есть муравьев, гусениц, ягоды, орехи и корешки и лишь некоторые из них охотятся за мясом.

Вороной попятился, храпя. Медведь следил за тем, как копыта жеребца стучат по тропе. Оуэн Чантри придержал коня, уговаривая его тихим голосам, но не опуская винтовки.

На таком расстоянии, если медведь решит напасть, они могли хлебнуть лиха. Медведь на коротких дистанциях может двигаться со скоростью молнии, а этот выглядел просто чудовищем, хотя в неясном свете и мог показаться Оуэну больше, чем был на самом деле. Его жеребец тоже был весьма проворен и мог развернуться на пятачке. Лучше всего было бы выстрелить и бежать прочь, но Чантри надо было во что бы то ни стало проехать по тропе, которую загораживал собой медведь.

Наконец, после, казалось, нескончаемо долгой проверки, Чантри услышал как медведь фыркнул, пытаясь уловить их запах, затем спокойно повернулся и скрылся в чаще.

Чантри подождал, сдерживая коня, пока звуки шагов медведя затихнут вдалеке, а затем двинулся дальше по тропе.

- Не стоит волноваться, - громко сказал он своему коню. - Он просто очень любопытный.

Уже сильно стемнело и следы не были видны. Чантри доверился чутью жеребца. Конь не сойдет с тропы, а по его ушам и по его реакции Чантри узнает обо всем, что будет твориться вокруг и что потребует его вмешательства.

Его конь шагом шел вперед по едва заметной тропе. Наступила ночь, принеся с собой холод. Со снежных вершин вокруг задул легкий ветерок. До границы леса оставалось всего лишь около тысячи футов вверх и там как раз играли последние лучи солнца.

Он устраивался на ночь и собирал валежник возле упавших деревьев уже при свете луны. Неподалеку слышалось журчание маленького ручейка, образовавшегося от таяния снегов, и, выбрав самое удобное место для ночлега, он разжег небольшой костерок и поставил кофе. Пожевав полоску солонины, он стал смотреть через черную бездну неба на звезды, появлявшиеся в сгущающихся сумерках у него над головой.

Сколько еще горит одиноких костров? Сколько фимиама возносится в небо в честь богов одиночества? И сколько зажжется новых?