Там, где звенит Енисей

А мотор вдруг стал гудеть натужно, захлёбываясь на высокой ноте. Вездеход изо всех сил карабкался на кручу. Сане спросонок показалось, что они лезут прямо на небо - вездеходу, видно, тоже надоела пурга. Как взберётся на тучи, где нет ни снега, а может, и ветра, одни только звёзды... Переваливаясь с сугроба на сугроб, вездеход пополз мимо каких-то тёмных строений. Вместо звёзд Саня увидел огоньки в окнах и сразу догадался: "Дома! Посёлок!" Значит, взбирались они по их крутому берегу.

Скоро машина остановилась возле удивительно знакомого крыльца. Это же школа! Вот чудеса! Столько времени шли они через весь Енисей, плутали, замерзали... А обратно - только сели в машину, только закрыл он на минутку глаза, как тут же приехали!..

УТРОМ

Все девочки проснулись раньше Ули. Ведь им не довелось отмеривать шагами двадцать километров по льду Енисея, да ещё в пургу!

Первым делом они глянули на Улину кровать. Когда они ложились, кровать была пуста. И им было очень страшно за Улю. Ведь за окном уже вовсю насвистывал ветер, стучал снегом в стёкла. Они хорошо знали, каково людям, оказавшимся в такую непогоду в тундре. Да ещё не взрослым, а таким, как Уля и Саня, их ветер мог покатить, покатить и унести неизвестно куда, на льду ведь и ухватиться не за что.

Сейчас на Улиной кровати кто-то спал, свернувшись калачиком.

Девочки зашептались:

- Кто это? Уля?

- Её нашли? Когда?

Никто не мог ответить, потому что ночью все спали. Девочки одна за другой, как были, босые и неодетые, стали быстро перебегать к Нелё на койку. Нелё - подружка Ули, уж она-то, наверное, что-то знает.

А Нелё действительно знала, немного, но всё-таки...

Нелё вчера очень долго не могла уснуть. Глаза слипались, а уши слушали пургу, и сон не приходил. А потом она услышала какую-то возню в дверях и как кто-то тихонько сказал:

- Осторожнее, не ударь...

Глаза Нелё сразу перестали слипаться. И теперь она уже в какой раз рассказывает девочкам потихоньку, шёпотом:

- Улю принёс дядя Вася-истопник. Сонную. Когда с неё снимали пальто, бокарики, она так и не проснулась, ни одного словечка не сказала и глаз не открыла.

- Теперь, наверно, долго она будет спать?

- Конечно, долго.

В коридоре зазвонил звонок - громко и надоедливо.

- Ну чего он так раззвенелся, ведь разбудит! - зашептали девочки.

Уля и на самом деле заворочалась, откинула от лица уголок одеяла, приоткрыла глаза, ещё сонно посмотрела на девочек и вдруг резко села на постели.

- Почему я не дома? - удивлённо оглядывалась она. - Ведь мы дошли! Я помню, как мы уже совсем дошли...

- Ты в школе, - наперебой заговорили девочки, - разве не узнаёшь?

- А Тая твою куклу укладывала спать, а мы ей говорили: не надо, а она всё равно укладывала.

- А тебя дядя Вася принёс, не веришь? Вот спроси Нелё.

Уля не хотела ни спрашивать, ни слушать, она уже поняла, что она опять в интернате. Но она не хочет здесь быть! Она столько шла по льду! Девочки не знают, как им было трудно! Не знают, что они одолели пургу! И потом в тёплой избе их напоили чаем. Это было ещё не у мамы с папой, но где-то там, уже близко... И Уля вдруг тихо, но решительно сказала:

- Я всё равно уйду домой. Сейчас.

И, схватив с тумбочки свою одежду, стала торопливо одеваться.

- Что ты, Уля! Что ты!

Девочки окружили Улю.

А она уже натянула платье, натянула один чулок... Но вдруг остановилась, плечики её задрожали, и она горько-горько заплакала.

Раньше никто не видел у Ули слёз, а тут они лились не переставая.

Нелё подсела к ней, обняла.

- Хочу к маме, хочу к маме... - твердила Уля.

А кто не хотел к маме? Каждая девочка, которая была тут, только и думала о том, как бы повидать маму. Они таили в себе это желание, потому что знали, что это невозможно. Но сейчас, когда Уля так горько плакала, повторяя "хочу к маме", они тоже стали потихоньку шептать: "И я хочу к маме, к моей маме!.." И у многих на глазах тоже навернулись слёзы. Наверно, они и полились бы в три ручья. Но тут невесть откуда вдруг появился Саня. После сна ещё взъерошенный, но, как всегда, деловой.

- Чего это она? - кивнул он на Улю.

- Мало ли чего, - отмахнулись девочки. - Она домой хотела, а её назад привезли.

- Тю-ю-у, - скорчил рожицу Саня, - а её никто и не привозил, её ветром принесло. И меня ветром принесло, - уже совсем решительно заявил он.

Девочки захихикали.

- Не верите? Я же вместе с Улей и вместе с этой, с Тиной, и с нами Чердыш ещё был - мы все Енисей переходили.

- Енисей вон какой, до другого берега и не дойти! - запротестовали девочки.

- Тю-ю-у, - насмешливо протянул Саня, - а мы дошли.

Он уже разошёлся и не мог остановиться. Да и как тут остановишься, если все девчонки развесили уши, слушают его, даже Уля плакать перестала. И он выпятил грудь.

- Дошли, - повторил он. - Помнишь, Уль? Мы сначала шли, а потом на четвереньках ползли, а потом с сугроба как съехали и я лбом об стену бум!.. - Саня потёр лоб, хотя никакого синяка там не было. - А потом как налетел ветер... - Санино лицо стало хитрющим-прехитрющим, - как налетел... Я схватился за Улю, а ветер схватил нас и понёс, и понёс - то по льду, то опять по воздуху...