Там, где дым

– Если вдуматься, как-то жутковато. Мы будто сжигаем живого человека, пусть даже пытавшегося подпалить здание парламента. Трудно назвать это доброй традицией.

Алекс не сводил глаз с Гая Фокса и как будто не расслышал Кейт.

– Ну, костер, – пояснила она, чувствуя себя глупо. – Нам в школе объясняли: жечь огни в Ночь костров – старая добрая традиция. А на самом деле мы празднуем казнь!

– Казнь появилась позже. Сперва был кельтский праздник Самайн: в этот день жгли костры, чтобы отметить приход зимы. Его справляли не пятого ноября, а первого. Но после Порохового заговора людям понравилось жечь чучело Гая Фокса, и они извратили весь смысл праздника.

– Ты как будто этим недоволен.

Алекс не ответил. Отсветы пламени придали его лицу желтоватый оттенок.

– Изначальная идея была чиста и прозрачна, – наконец произнес он. – Зажигая огонь, люди праздновали приход зимы. А потом это превратилось в политический обман, предупреждение от правительства в адрес несогласных. Фокс стал козлом отпущения. Ведь он всего лишь исполнитель, специалист-подрывник, нанятый, чтобы совершить взрыв. Настоящим предводителем восстания был Роберт Кейтсби, но о нем никто не знает. Его убили во время захвата заговорщиков, поэтому власти публично казнили Гая Фокса. А о настоящей причине, зачем в начале ноября жечь костры, все забыли.

Алекс замолчал и с извиняющимся видом улыбнулся.

– Прости. Лекция окончена.

– Похоже, ты много читал об этом, – заметила Кейт.

Раздался оглушительный грохот. Небо осветилось огнями салюта. Шоу началось.

Зрители ринулись туда, где лучше видно. Кейт и Алексу волей-неволей пришлось придвинуться ближе друг к другу. Над головой расцветали яркие огни. Кейт инстинктивно отступила. В глаза попал дым; она отвернулась, зажмурилась, а когда проморгалась и вытерла слезы, то заметила на противоположной стороне костра движение.

Какой-то мужчина подлез под ограждающий канат. Охранник попытался преградить ему путь, но мужчина вывернулся из его рук, как нападающий в регби, подбежал прямо к полыхающей поленнице и бросился в огонь.

Кейт не могла поверить своим глазам. Крик охранника утонул в грохоте фейерверка. Костер рухнул, рассыпая снопы искр. Побледневшие зрители, стоящие у канатов, вскрикнули. Остальные так и не поняли, что произошло. В небе снова распустились огненные цветы; публика дружно ахнула. К костру подбежали сотрудники службы охраны.

Кейт схватила Алекса за руку.

– Пойдем.

Прохожие начали оборачиваться.

При виде суеты вокруг костра по толпе пронесся тихий шепот, напоминающий стон.

– Алекс…

Тот по-прежнему смотрел на столпившихся охранников. Кейт потянула его за рукав, но он не шевельнулся.

– Алекс, пойдем.

Подавленный и бледный, он позволил ей увести себя прочь. Навстречу двигалась толпа зевак, желающих узнать, что произошло. В толчее Кейт едва не потеряла Алекса; на счастье, им удалось выйти на свободное место.

Когда они проходили мимо киосков с хот-догами и бургерами, от запаха жареного мяса Кейт едва не вырвало. Алекс глядел в никуда остекленевшими глазами и двигался, словно оглушенный.

– С тобой все в порядке?

Ей пришлось повторить вопрос. На мгновение он смотрел на нее, не узнавая, потом кивнул.

– Да, прости… – Алекс осекся. Послышался приближающийся вой сирен.

– Может, зайдем куда-нибудь, выпьем? – предложила Кейт. В свете уличных фонарей она разглядела, насколько он бледен.

– Нет… нет, пожалуй, я пойду домой.

Кейт поймала такси. Они ехали в молчании. Алекс ушел в себя и отрешенно смотрел в окно. На его лице играли отсветы фонарей.

– Зачем он это сделал? – спросила Кейт, не в силах больше молчать. Ее трясло. На одно ужасное мгновение, когда тот мужчина бросился к огню, она приняла его за террориста. – Даже если он хотел покончить жизнь самоубийством, почему таким… жутким способом?

– Наверное, ему этот способ не казался жутким, – ответил Алекс, не отрывая взгляда от окна.

– Но зачем на глазах у толпы?

Она скорее почувствовала, чем увидела, как Алекс поежился.

– Чтобы привлечь внимание. Показать, что он существует. Возможно, он хотел таким образом выместить свой гнев на всех и вся. Или на кого-то конкретного. Мол, смотри, что я делаю, это ты заставил меня так поступить… Или хотел наказать сам себя.

Кейт попыталась стереть из памяти искаженное ужасом лицо охранника. Теперь меня будут терзать кошмары, но его кошмары еще страшнее.

– Это как-то… ну, эгоистично, что ли.

– Эгоистично? – Алекс обернулся.

– Совершать подобные поступки на виду у незнакомых людей. Выходит, ему на них наплевать.

– А им на него не наплевать?

– Возможно, но…

– Почему тогда он должен о них думать?

В голосе Алекса прозвучал упрек. Кейт не ответила.

Он вздохнул.

– Извини.

– Ничего.

– Нет, я… Просто задело за живое.

Кейт уже пожалела о своих словах. Алекс редко рассказывал о работе. Следовало догадаться, что ему не все равно.

– Ты сталкивался с подобными случаями? – робко спросила она.

– Нет, – ответил он, отворачиваясь к окну.

* * *

По традиции Люси и Джек пригласили Кейт к себе на Рождество.