Она поставила чашку на стол – та тихо звякнула – и огляделась по сторонам, больше, чтобы собраться с мыслями. Конечно, вокруг ничего не изменилось. То же оформленное в магрибском стиле кафе «Аль Куодс», тот же зал, в котором сидела она в своём синем платье – зал, где ели и пили «старые люди», работяги и… падшие женщины. Те, кого новые хозяева жизни не желали видеть рядом с собой. Впрочем, надо отдать должное, кормили здесь, даже во втором зале, вполне прилично, а кофе так и вовсе был в лучшим в районе. Она и завтракала тут обычно в это время. Но сейчас кусок не лез в горло, и даже любимый кофе по-тунисски горчил и раздражал.
Что же она натворила?
Конечно, ей нужны были деньги, больше, чем уже успела накопить. Если она хочет покинуть эту проклятую Аллахом дыру, если хочет вырваться из той липкой, пропахшей лицемерием, похотью и
Вечер как вечер – она размялась с другими девочками, которые должны были танцевать, натерла маслом те части тела, которым надлежало блестеть, уложила волосы, чтобы придирчивая Балькис осталась довольна (ох, она и загордилась, когда Зарият сделала её старшей). Всё как всегда, но словно заноза сидела где-то у неё в мозгах, словно некое слово, которое она слышала, отдавалось в закоулках сознания болезненным эхом.
Та встреча, да. Ну, на самом деле, её-то и встречей назвать не получается – Замиль не видела лиц мужчин, а те вообще не подозревали, что она слышала их разговор. И всё же его обрывки засели в памяти. Газават.
Не то чтобы она слышала это слово первый раз за эти годы – оно притча во языцех у многих. Велеречивые имамы, бичующие падение Беззаконных Земель, полусумасшедшие уличные дервиши, бездельники в кофейнях и чайханах… но в этот раз, как ей казалось, всё обстояло по-другому. Так говорило ей чутьё, а Замиль привыкла его слушать.
А вот что чутьё говорило ей по поводу остального, что произошло ночью?
После танцевальной программы она стояла в раздевалке, цедя по глоточку лимонную воду. Рамадия, одна из девочек, курила ментоловую сигарету напротив. Балькис появилась на пороге неожиданно и окинула их недовольным, как всегда, взглядом.
– Замиль, – сказала она, – тебя выбрали. Важный гость.
Словно увидев, что эти слова не произвели ожидаемого впечатления, с нажимом повторила:
– Очень важный.
Сейчас бы сказать, что Замиль что-то почувствовала, что её женское чутьё дало какой-то сигнал, но… нет. Она лишь поняла, что её зовут для какого-то из особо важных гостей, тех, к кому пронырливая Зарият стремилась любым путём подольститься. Такие бывали у них иногда, но особого пиетета Замиль перед ними не испытывала – без одежды они ничуть не отличались от любых других мужчин.
Она и сделала всё как надлежало: приняла душ, смыв танцевальный пот, ещё раз подвела глаза и брови, смазала мазью те части тела, которые не видят солнца – всё привычно, как в любой из вечеров. Заскочив в комнату, открыла ящик с личными вещами и поспешно вытащила сумочку. Сумочку, в которой было то, что иногда нужно мужчинам, от горячащих мазей до… Всё как в любой другой вечер – важный клиент у неё был не впервые.
Она увидела этого мужчину, когда Балькис вывела её к комнатам для лучших гостей, и замерла от нехорошего предчувствия. Тот стоял перед ней покачиваясь, и его губы раздвигала самодовольная усмешка, в уголке рта пузырилась слюна. Замиль знала, как действует кат, но тут явно было что-то серьёзнее – скорее всего, мужчина затянулся
Многие мужчины отдавались здесь этой слабости, и на самом деле это мало волновало Замиль. Но в силуэте, в позе её хозяина на этот вечер было что-то очень знакомое. И когда он, не без труда разомкнув губы, заговорил, его голос эхом отдался в голове Замиль.
– Дева танцует как гурия, да, но выглядит как назрани. Я отдеру тебя, а потом переверну и отдеру еще раз, ты знаешь?
Замиль не обращала внимания на его не слишком связную речь. Голос, сам голос развеял последние сомнения. Тот же высоковатый, с редкими хрипящими нотками, тот же заметный северотунисский выговор. Это его она слышала там, за зелёным полотном кустов. Он говорил другому человеку, что всё изменится, о гибели кафиров, о газавате. И он очень важный человек, раз сама Зарият так ищет его расположения. Он…
– Иди за мной, – бросил мужчина и, повернувшись, попытался зайти в комнату, в первый раз промахнувшись и врезавшись в косяк.
–
Замиль на негнущихся ногах последовала за ним, так и не проронив ни слова.
Как она и ожидала, её клиент употребил слишком много разных зелий, чтобы быть способным на выдающиеся мужские подвиги. Он мял её так и этак, пыхтел и, едва добившись своего, свалился на подушки рядом. Было очевидно, что на большее его сегодня не хватит. Зато он ещё мог говорить.