Там, где ангелам нет места

И сей край, находившийся прямо посредине Скандии (Скандинавский полуостров), ровно между Северо-скандинавской Теократией, Южно-скандинавской Технократией и Восточной Бюрократией. Зажатая со всех сторон Феминистская Матриархальная Республика, или просто «Скандийский Матриархат», выступала прибежищем для всех, кто считает себя девушкой и вступивших в какую-нибудь феминистскую организацию, и неважно в какую. Главное факт «членства в великом деле освобождении женщин от влияния наследников минувшего дряхлого патриархата». Без этого, казалось бы пустякового факта девушку даже не станут оберегать, будь то от реального насилия или излишних придирок со стороны Механизма Свободы (Правительства). Приверженность идеям ультрарадикального феминизма разделила женщин на «своих», то есть оберегаемых, и «чужих», представлявшиеся в глазах феминисток тупыми курицами, отвергающими собственные права и свободы.

Мало кто понимал это безумие, но все его принимали, как должное. Даже мужчины, прибывшие сюда, обязаны мириться с тем, что с ними станут обходиться как с мусором.

И Эрнест это понимал. Парень, выбравший под одежду самые неброские и грубые одеяния, готовился к тому, чтобы продолжить путь. Под брезжащие звуки лопастей вертолёта, разгоняющих снежные массы, он в мыслях инстинктивно шептал неразборчивые и не неумелые моления Богу, в которого мало верил.

– Ты точно готов? – вопросила рядом стоящая субтильная и слегка худая девушка, положив жилистую руку на плечо мужчине, примяв серую ткань пуховика. – Может пойти с тобой? Я всё же девушка, ко мне должны относиться с почтением. Если пойдёшь ты, то боюсь, тебя могут не принять там и погнать назад.

– Да, – подавленным голосом зазвучал ответ в пространстве. – Я несколько дней к этому готовился.

– Просто будет напрасно, если всё будет напрасно.

Мужчина обратил свой взгляд в глубокие карие очи девушки, в которых находил доброту и тепло, греющее его душу. Чуть смуглое лицо девушки, окаймлённое капюшоном алого пуховика, так и источало всеми своими чертами заботу и обеспокоенность о мужчине.

– Эбигейл, со мной идёт эскорт из четырёх наёмников. Что со мной там может случиться? – и потянувшись к серым утеплённым штанам, зацепив пальцами, небольшой предмет и вынув, его мужчина протянул его девушки. – Если сотовая связь перестанет ловить, то воспользуйся рацией.

– Хорошо. Воспользуйся, а теперь иди. Я заплатила вертолётчику. Он нас будет ждать столько, сколько нужно.

– Ты так добра. – Слабо улыбнувшись, тепло проговорил Эрнест.

– Только возвращайся скорее.

Мужчина крепко обнял девушку и отправился в недолгий путь. Сзади него пристроилось четверо человек, с вооружением в виде автоматов и штурмовых плазменных карабинов, идя за депутатом подобно теням.

Эрнест постоянно оглядывался по сторонам. Но пространство вокруг сжимали только высокие сосны и ели, создающие непроходимый лес. Шаг в лес и можно было уже потеряться в нём, навечно заблудившись в непроходимых дебрях Скандийского Матриархата.

К единственному в этих захолустных местах поселению вела непроходимая практический весь год дорога. Только летом можно было по ней пройти, но осенью её размывали дожди, зимой по голову заметали снега, а весной превращали в месиво паводки. В основном все, кому составляла крайняя необходимость, нанимали вертолёты и долетали до специальной площадке, которая на удивление всем расчищалась, вместе с дорогой к ней ведущей.

Эрнест уверенно шагал вперёд, сметая сугробы перед собой. Щёки покраснели от колкого холода, конечности немели, теряя чувствительность, но мужчина не останавливался. Его вперёд толкало не просто любопытство.

Эбигейл по своим каналам смогла выяснить, куда определили бывшую жену мужчины – Маргарет. Она сама вызывалась работать в самом заброшенном и глубоком регионе, именуемом «Заброшенная Коммуна».

Дело в том, что вся Феминистская Матриархальная Республика делилась на коммуны, где в центре были не города, а специальные поселения, в которых проживали девушки, и откуда происходило всё административное управление.

В каждой коммуне, несмотря на броские заявления о равенстве, солидарности и сестринстве, существует жёсткая иерархическая система, с точно отведёнными полномочиями и ролями. Высшим органом управления Скандиского Матриархата признавался «Круг Сестёр», состоящий из тысячи выбираемых всей «Республикой» девушек или женско-ориентированных гендеров, но на деле вся власть принадлежала правительницам коммун – Верховным Матерям, держащих всех и вся в железных рукавицах.

Эрнест насмехался над этой системой, считая её подобием воплощения тюремного правления, построенного наяву. «Те, кто заявляют о свободе, равенстве, взаимоуважении и помощи, живут как в колонии» – постоянно повторял себе мужчина.