Там, где ангелам нет места

На лице Габриеля проступила лёгкая улыбка. Он внутри себя усмехнулся и порадовался тому, как всё сложилось вчера после учёбы. Он и ребята как всегда возвращались из института внезапно, подобно грянувшему грому, на них налетел один из сторонников звероформирования и импульсивной уринофилии. Одетый в джинсовые балахоны, запачканные и исторгающие стойкий запах мочи, он едва ли не запрыгнул на ребят, став им с пеной у рта доказывать, что обращение в животное и любовь к биологическим отходам есть одно из проявлений Свободы. Он положил руку на плечо Габриеля, пытаясь заставить его выпить бутылку с жёлтой жидкостью, но юноше стало это настолько противно, что он буквально вывернул руку непонятному человеку, да так, что тот взвыл, и на его вопли прибежала полиция.

Неожиданно скрипнула дверь, и все ребята поспешили встать. Габриель отринул свои мысли, с воспоминаниями и поспешил пошевелить конечностями, поднявшись со стула. В аудиторию пожаловал странный человек.

Его руки сильно гипертрофировались после локтей, и, переходя в ладони, сжатые в кулаки, больше похожие на два больших молота. Остальные части рук казались несколько мизерными перед тем, что опускалось после локтей, отчего человек навеивал аудитории образ мультипликационного героя. Лицо, да сам человек представился довольно морщинистым, покрытым искусственными блестящими разноцветными бородавками. Аккуратно подстриженная, но не короткая борода, покрылась россыпью страз и предстала в самых разных цветовых тонах. Глаза так и пылают адским огнём, ибо залиты ярко-оранжевой краской.

По-видимому, мужчина потянулся, чтобы почесать шею и его пальцы, с маникюром и накладными ногтями коснулись жабо, вшитого прямо под кожу и представившегося наростами, словно незнакомец болеет бубонной чумой.

Габриелю сначала показалось, что у гостя из носа вылезла огромная сопля, но это всего лишь безумный пирсинг, в виде резиновой вставки, прошившей весь нос вместе с хрящом и костью.

Одежда приводит ребят, во многом защищённых Корпорацией от тлетворного влияния Культа Конституции и его прихвостней, в удивление и даже мало ощутимый ужас, разносившийся лёгкой волной по душе.

Кожаный, блестящий в свете фонарей купальник, с глубоким вырезом на груди, лежит на уже потрёпанном теле человека. Бока, покрытые розовыми татуировками и десятками блестящих металлических украшений, так и норовят выползти из купальника.

На волосатой груди, выступавшей из-под одежды, кожу стягивали нити, вшитые прямо в неё по подобию корсета. А ноги укрыли высокие латексные сапоги.

– Здравствуйте, студенты, – голос испоганенного человека звучал как крик умирающей чайки или подобно звучанию неумелой игры на скрипке, – я Марьяна-Андройд, член комитета по обучению высшего образования концепции «Развитого Либерализма» и сегодня меня позвали к вам, чтобы я рассказало вам о ней.

Лютер, повернулся к своему малоразговорчивому товарищу со словами, произнесённые шёпотом:

– Раньше таких… монстров на кострах сжигали, а сейчас они в почёте и чести. Куда же мир катится.

– Он давно скатился. – Мрачно и угрюмо прошептал немногословный Габриель, смотря на всё это либеральное «великолепие»

– Так! – Внезапно заскрипело на высоких тонах Марьяна с надутым обгородившемся лицом. – Мне нужно изложить вам концепцию, поэтому не перебиваем меня!

– Господи, оно чуть не лопнула. – Отпустив своему товарищу, шутку скоротечно произнёс Лютер.

– Итак, в чём же заключается наша великая концепция «Развитого Либерализма»? – Риторическим вопросом обозначилось начало рассказа. – Это, прежде всего не просто идея построения развитого либерального общества, а не иначе чем наш образ жизни. Посмотрите на меня. – После этих слов ребята неохотно, но обратили взгляды на безумного рассказчика. – Я и есть полное, абсолютное воплощение этой концепции и если вы уверуете моим слова, то вступите на путь противоправедный.

– Чёртов либеральный иерофант. – Шёпотом озлобился Габриель.

– Я говорю сегодня вам, – символично разведя уродливыми руками, продолжало бренчать Марья, – что в концепции есть правда и истины, ибо вы слепцы, а я поводырь в мир Свободы и Прав. Но довольно, переходим к сути.

Оно на секунду оторвалось от рассказа, обратившись к записям, которое принесло в огромных накаченных ладонях и через пару секунд вновь стало говорить, словно напевая рвущую слух коробящую мелодию:

– Начнём с образа построения нашего государства. Несмотря на то, что мы строим аппараты управления свободными, они по своей природе есть суть тоталитаризма. Запомните! – Вновь, срываясь скрипучим голосом, в неправедном порыве воскликнуло оно. – Государство всегда подавляло, и будет подавлять ваши естественные Права и Свободы, ибо оно рождено для этого. И все государственные слуги ваши первородные враги. Государственная бюрократия нуждается в том, чтобы её топтали и вмазывали в грязь.

– Безумие. – Воздух, подгоняемый негодованием Габриеля, настолько сильно резонировал о связки, что вышел практически в голос, но Марья это не заметило, опустившись в глубины «проповеди».