Там, где ангелам нет места

– Здесь. – Ответила миловидная изумительная девушка, выбравшая сегодня для одежды красную кофту с высоким горлом, джинсы и ботинки.

– Лютер Калгар?

– Здесь.

– Ох, так это вы у нас бегун-скороход. Надо будет запомнить, что вы такой марафонец. – Потешался преподаватель, мгновенно перейдя на следующего студента. – Габриель Сваргон?

– Здесь. – Прозвучал ответ полный грузности, исходящий от беловолосого юноши, сидящего в кожаном пальто.

– Хельга Браун?

– Здесь. – Ответом прозвучали буквы, выдаваемые от девушки, с обесцвеченными волосами, облачённой в джинсовые одежды.

– Джон…

– Отчислился. – Констатировал кто-то из толпы студентов. – Он теперь вышел замуж и уехал в Центр Свободы.

– Жебер Вирилис? – Не замечая перебившего, обратился к аудитории преподаватель.

– Здесь. – Дал ответ полноватый парень в белом классическом костюме и как ни странно редкой причёской.

– Ансуа Торн?

– Тут. – Скоротечно выговорил чернявый парень, накинувший на себя тёмную кофту и кожаный жакет.

Прозвучало ещё пара фамилий и имён, донёсших смысл, что все, кто нужно на месте и можно начинать занятия, но Лютеру всё равно на них, ибо те, кого он желал видеть уже рядом с ним.

– Так, а кто мне скажет из вас, – вдумчиво и вкрадчиво начал учитель, – по какой цене сейчас котируется один «олигариум»?

– Триста пятьдесят к одному федералу. – Подняв руку, гордо отвечает Жебер. – Возможно проседание рынка до четырёхсот.

– Ох, святые капиталы, – сняв очки, потерев линзы, педагог усмехнулся. – Мда, сильно потрепала Корпорация валютный рынок Уэльского Олигархата.

– Мистер Джонатан, – обратился Лютер, – а почему так быстро обваливается валюта Уэльса? Ещё вчера всё было спокойно и никаких предпосылок не имелось.

Аудитория внимательно следила за каждым движением уст преподавателя при ответе, в памяти фиксирую смысл слов:

– Потому что, по последним данным финансового центра Генерального Тотал-Корпорациона, валюта Уэльса не отличается стабильностью и благонадёжностью. – Оглядевшись по сторонам, смотря через прикованные взгляды студентов, словно выискивая скрытую камеру или подсадного, академик с осторожностью добавил. – А так же, потому что руководство региона в лице Комитета Десяти отказало Корпорации в приватизации Олигархического Департамента по Управлению Школами. Вот Монетный Двор «невзначай» и выпустил несколько миллионов лишних купюр.

– Понятно. – Помотав головой, кинул Лютер.

– Так, ребятки, запишите тему лекции. – Под слова лектора зашелестели архаичные бумажные тетрадки и застрочили ручки. – А тема такая: «Принципы Экономического Управления на Предприятиях».

Ручки строчили как сумасшедшие, чтобы поспевать за каждым ценнейшим словом Джонатана.

– Принципов всего три: Выгодность, Законность и Приоритетность. При выгодности мы должны думать, куда направить средства. – Преподаватель резко развёл руками. – Так было раньше, а сейчас выгодность это, прежде всего максимизация прибылей от человеческого капитала.

– Человеческого? – Наивно проговорила Амалия.

– Конечно, люди тоже капитал. Такой же, как и станки, как и металл и руда. Он и его стоимость так же оценивается, как и партии древесины.

– И почём нынче человек? – С вопросом обратился Ансуа, сам ясно сознавая ответ на вопрос.

– Ох, – выдохнул учитель, – почему я милый юноша слышу в ваших словах столько недовольства? Люди, подписавшие с нами трудовой договор такие же вещи и «Принципы Рыночной Экономики», утверждённые как источник права, это подчёркивают. Сейчас, самая дешёвая сила стоит меньше, чем половина федерала. Но и живёт она не долго. – Пожал плечами педагог и язвительно договорил. – Лет пять на производстве и наступает изношенность капитала.

– То есть люди больше не работают?

– Они, как капитал, становятся… м-м-м, не выгодны нам. Их руки слабеют. Ноги не так мощны, а мозг от двадцатичасового рабочего дня начинает портиться. Совершенно верно, – согласился сам с собой Джонатан, – они начинают портиться и нам приходится их перерабатывать.

– Переработка? А это что ещё за процедура?

– Как я мог забыть! Вы же ещё не проходили этой теми. – Морщинистое лицо преисполнилось удивлением и само порицанием. – Сейчас расскажу. «Переработка» – это когда человека или иное существо, тут всё зависит от того, кем оно себя мнит, отправляют в самые загрязнённые, радиационные или химически опасные предприятия. Поймите, – сокрушился академик, – мы не можем выбрасывать капитал, даже если он выработан. Такова воля рынка и его суть – использовать всё до самого уничтожения. Так же и человеческий капитал, отправленный на другие предприятия. Там они проработают ещё лет пять, до полной изношенности.

– Изношенность? Это когда…

– Да, милый юноша, это смерть. Но производственный, как и юридический термин этого явления – «Изношенность».

– И сколько в году так…

– По последней статистике, – оборвал профессор парня, зная наперёд вопрос, – во всех Корпорациях на производстве изнашивается больше ста тысяч работников. – Секундная пауза сменилась новой репликой. – Нам Механизм Свободы выплачивает ежегодно компенсацию за «изношенность».

– Почему?