Талтос

«Такое обязательно случится, — говорила ему Эйлин. — Однажды утром мы будем проезжать мимо, и там не окажется никакого дома, все утонет, целиком и полностью, погрузится в болото, попомни мои слова. Это настоящий грех — жить вот так, как они!»

Одной рукой держа ящик для льда и его молчаливое содержимое, доктор умудрился спрыгнуть в плоскую лодку, с ужасом обнаружив, что в ней полным-полно воды.

— Эта штука утонет! Вам нужно вычерпать воду!

Ботинки доктора мгновенно утонули по лодыжку. И зачем только он согласился поехать сюда? А Эйлин потом захочется узнать все до мельчайших подробностей.

— Она не собирается тонуть, это просто дождь, — ответила Мэри-Джейн Мэйфейр, хватаясь за длинный шест. — А теперь держитесь, пожалуйста, и не позвольте ребенку промокнуть.

Эта девушка испытывала его терпение. Там, откуда он приехал, никто не разговаривал так с докторами! Ребенок прекрасно чувствовал себя под полотенцами. Плевать ему было на грозу.

И вот — о чудо! — они уже скользили в лодке прямо над парадным крыльцом этих ветхих развалин в открытую дверь!

— Боже мой, да тут как в пещере! — воскликнул доктор. — Да как вообще какая-то женщина могла рожать в таком месте? Вы только посмотрите! Там же книги, на верхней полке вон того шкафа, прямо над водой!

— Ну, здесь никого не было, когда пришла вода, — ответила Мэри-Джейн, с напряжением налегая на шест.

Доктор услышал стук шеста о доски пола под ними.

— Думаю, в гостиной и теперь плавает множество всякого барахла. Кроме того, Мона Мэйфейр не здесь рожала, а наверху. Женщины вообще не рожали в парадных комнатах, даже когда в них не было воды.

Лодка натолкнулась на ступени лестницы, заставив врача резко покачнуться влево, так что ему пришлось ухватиться за скользкие перила. Он выпрыгнул из лодки, сначала топнув по ступеньке ногой, дабы убедиться, что та не провалится под ним.

Теплый свет лился сверху, и сквозь шум и стук дождя доктор слышал другой звук, очень быстрый: клик-клик-клик… Звук был ему знаком. И еще напевал женский голос. Приятный.

— Почему эта лестница просто не уплывет куда-нибудь от стены? — спросил он. И начал подниматься, прижимая «колыбель» к себе. — Почему весь этот дом вообще не разваливается?

— Вообще-то, он разваливается, — ответила Мэри-Джейн. — Только ему на это нужна пара сотен лет, понимаете? — Она помчалась по ступеням, обогнав доктора, взлетела на второй этаж, тут же развернулась и заявила: — Идите за мной. Нам нужно подняться на чердак.

Но откуда доносился тот звук? Еще доктор слышал чей-то голос. Но Мэри-Джейн, не дав ему возможности оглядеться, потащила его по лестнице на чердак.

И там он увидел старую бабушку Мэйфейр, в цветастой фланелевой ночной рубахе. Она махала ему маленькой ручкой.

— Эй, доктор Джек, сюда! Как поживает мой милый мальчик? Иди-ка, поцелуй меня. Очень рада тебя видеть.

— Я тоже рад вас видеть, бабушка, — ответил доктор, подходя к ней, хотя Мэри-Джейн уже снова проскочила мимо него, в очередной раз предупредив, чтобы он покрепче держал ребенка. Еще четыре ступени — и доктор с радостью избавился от своей ноши. И как это оказалось, что именно он тащил это?

Наконец-то доктор очутился в теплой, сухой атмосфере чердака, а маленькая старая леди приподнялась на цыпочки, чтобы прижаться губами к его щеке. Он любил бабушку Мэйфейр — в этом доктор готов был признаться.

— Как поживаете, бабушка? Принимаете все таблетки? — спросил он.

Как только доктор выпустил из рук ящик для льда, Мэри-Джейн подхватила его и куда-то умчалась. А здесь было совсем неплохо, на этом чердаке: цепочки электрических лампочек, чистое белье с деревянными прищепками на веревках, множество удобной старой мебели. Доктор совсем не ощущал запаха плесени. Напротив, здесь как будто пахло цветами.

— Что это постукивает на втором этаже? — спросил доктор, когда бабушка Мэйфейр взяла его за руку. — Я слышал…

— Ты просто иди сюда, доктор Джек, и сделай то, что должен, а потом выпиши нашему ребеночку свидетельство о рождении. Нам совсем не нужны какие-то проблемы с регистрацией детки. Я рассказывала тебе, какие у меня были проблемы, когда я не зарегистрировала Янси Мэйфейра в течение двух месяцев после его рождения. Ты не поверишь, с чем мне пришлось столкнуться в городском магистрате, а потом они мне заявляют, что…

— Это вы принимали эту детку, бабушка? — спросил доктор, похлопывая старушку по руке.

Во время первого визита к нему бабушки медсестры предупредили его, что лучше не ждать, пока она закончит рассказывать свои истории, потому что этого не случится никогда. Она пришла в его кабинет на второй день после того, как доктор начал прием, и заявила, что ни один из врачей в этом городе больше и близко к ней не подойдет! Теперь это стало городской легендой!

— Конечно, доктор.

— Мамочка у нас там, — сказала Мэри-Джейн, показывая на боковую нишу, полностью закрытую неотбеленной москитной сеткой, как будто это был шатер с острым верхом, и в его глубине светился треугольник залитого дождем окна.