Таксидермист

– Господин Вихтельман, – нарушил гробовую тишину голос Рейнхардта, – занесите в бортовой журнал под сегодняшней датой: «Восемь часов утра, пристали к необозначенному на карте острову в районе Исландии – тут приведете координаты по счислению. Особые пассажиры сходят на берег с целью выполнения своей миссии. Командование кораблем берет на себя Удо Рейнхардт, старший помощник. Восемь тридцать пять: воздушный налет на берегу, ответ огнем бортовой артиллерии, все участники высадки погибли вследствие взрыва фосфорной бомбы, на корабле без потерь. Как старший по званию, на основе военного закона временно беру на себя командование. Принимаю решение возвращаться в район базирования. Удо Рейнхардт. УЛФ». Составьте шифрограмму того же содержания, добавьте только, что я жду указаний, и отправьте командованию. Что вы так на меня смотрите? Вас не учили, что в рапортах командованию флота следует избегать упоминаний о русалках и гномах? Вы предпочли бы вариант: пассажиры вместе с капитаном сходят на берег с целью принесения кровавой жертвы и вызывают гнев германского бога, вероятно, по имени Вотан, или Один, после чего погибают, пораженные его огненным дыханием?

– Я передам радиограмму, – сказал Вихтельман, спускаясь на центральный пост.

– Распорядитесь, чтобы приготовили спасательный плот, если еще какой-нибудь остался, и дайте мне одного матроса. Я схожу на берег.

– Но, господин старший помощник…

– Может, кто-то выжил. Господин Вихтельман, берете командование на себя. Прикрывайте нас.

Они вернулись десять минут спустя на двух понтонах, привезя три уцелевших автомата и патронташи с магазинами. Рейнхардт нашел пояс с капитанским пистолетом. Они также забрали два еще не открывавшихся ящика.

– Как думаете, что там? – спросил второй помощник.

– Не знаю, но они опечатаны. Что-то мне подсказывает, что лучше забрать их назад. Под палубу их. В торпедную камеру. Спустить воздух. Поднять якорь – и полный назад. Убираемся отсюда.

* * *

– Господин капитан… Это от команды. Мы… в смысле, от нашего имени, хотели бы…

Боцман держал в руке старую фуражку Рейнхардта, которая куда-то пропала сразу после того, как они отчалили от острова. Нахмурившись, он взглянул на боцмана поверх планшетного стола. Фуражку почистили, порванное и расплетенное шитье починили золотой нитью, а верх обшили новым белым чехлом. Фуражка командира корабля.

– Боцман… – медленно проговорил Рейнхардт. – Крайне приятный жест с вашей стороны. Ценю… но я не получил повышения. Я лишь временный командир. Фуражку приму, поскольку она, в конце концов, моя, но категорически прошу не называть меня капитаном. Видите на моем рукаве третью полоску капитан-лейтенанта? Нет. В таком случае прошу придерживаться устава. Все-таки мы не пиратский корабль.

Он вернулся к карте.

– Рулевой, как долго мы шли курсом на север?

– Двадцать восемь часов, с крейсерской скоростью двенадцать узлов.

– Прибавьте скорость и держите курс девяносто.

– Есть курс девяносто.

Рейнхардт вышел с центрального поста и спустился вниз. Поколебавшись, толкнул дверь капитанской каюты. Втиснутая в нишу у стены койка, несколько полок, на стене бронзовая вешалка с парадным мундиром, рядом штормовая одежда, почти не пользованная. Сев за стол, он отстегнул пояс с кобурой. Капитанский пистолет выглядел странно чужим, будто заграничным. Он слегка походил на бельгийский FN, а слегка на американский автоматический кольт, но на нем стояло немецкое клеймо. Р-35(р). О такой модели Рейнхардт никогда не слышал. Вписанные в треугольник буквы FB на щечках рукоятки тоже ничего ему не говорили.[29] Он ожидал увидеть скорее «вальтер». Вынув магазин, для надежности дважды передернул затвор и бросил пистолет в ящик вместе с кобурой. Бумаги на столе капитана были тщательно рассортированы и скреплены, некоторые лежали в отдельных папках. «На войне важнее всего отчетность, Рейнхардт».

Возле закрепленного стальной лентой стаканчика для карандашей и ручек стоял маленький стеклянный пингвинчик, вызвавший у Рейнхардта странное беспокойство. Пингвинчик никак не соответствовал образу холодного наставника. Что это было? Сувенир? Амулет? Ему не хотелось этого знать.

Он вспомнил про коврик и заглянул в нишу с койкой.

Стиснув зубы, несколько раз глубоко вздохнул, после чего двумя пальцами стряхнул случайную влагу в уголках глаз.