Так навсегда!

По возвращении в школу пришла заслуженная Слава. Директор Григорий Павлович лично пожал руку каждому перед строем. Физкультурный руководитель Борис Михайлович, мужественно преодолев внутренний когнитивный диссонанс, проставил всем пайщикам концессии по пять баллов в четверти и «автоматом» в год, учителя не вызывали к доске и не спрашивали домашней работы, давая возможность залечить травмы, и, оборачиваясь, загадочно улыбалась со своей первой парты классная прима Елена Галкина...

…А потом грянул гром. И это был отнюдь не тот весенний майский, что однажды так порадовал поэта Тютчева. Грянул в лице известной крутым нравом завуча Натальи Александровны, которая прямо посреди урока (о, это был очень дурной знак!) влетела в класс и, оттеснив физичку, строго скомандовала: «Так, к директору, быстро. Макаров, Лебедев, Белоглазов… кто еще ТАМ был? Ну? Остальные из «Б»? В кабинет! Быстро!!!»

Нет, в принципе, логику Дмитрия Львовича (ну или как там его на самом деле) понять можно достаточно легко. Если объявлено Первенство для учащихся 1975-го года рождения — то даже привезя туда 74-й, больших дивидендов ты не извлечешь. Без предварительных изнуряющих «сборов», без закладки пресловутого «функционального фундамента», без детального, вдумчивого изучения соперника и выбора единственно верной тактической схемы игры — ловить особо нечего, ибо все же тоже привезут 74-й год! Поэтому лучше уж сразу заложиться с запасом. Он бы и седьмой класс взял, наверное, но у нас в школе такой был седьмой класс, что многие брились уже. А один, говорят, даже и сидел…

Последовал импровизированный «разбор игры». «Вы что же, не видели, что совсем с детьми играете?» — трагически заломив руки, вопрошала Наталья Александровна.

— Мы это, — робко пискнул Воронин, которому было отчасти проще всех, так как он ввиду своих габаритов был напрочь скрыт за спинами прочих победителей. — Мы же как бразильцы. А их девиз в футболе: «Нам все равно, у кого выигрывать!»

— Я тебе устрою сейчас Бразилию, Воронин! — тут же пообещала завуч и, вытащив дона Воронина в центральный круг за шкирку, немедленно испепелила его взглядом дотла.

А Борис Михайлович незамедлительно, со сладким чувством мести на лице, отозвал четвертные пятерки. А затем со свойственным ему изяществом слога прилюдно заверил, что «зачет по отжиманию эти сраные футболёры будут у меня сдавать до опупения!!!» Да, как уже и было неоднократно доложено, он недолюбливал футбол. И, как теперь выяснилось, небезосновательно.

Отозвать и дезавуировать рукопожатие директора Грифель Палыча, по счастью, было невозможно. Что было, то было.

А потом еще возник отец одного из запасных, следователь аж по особо важным делам аж самой Генеральной прокуратуры Егорычев и, собрав нас в комнате и направив нам в глаза яркий свет, начал задавать вопросы профессионально леденящим душу голосом: «А материалы порнографического содержания этот так называемый Львович не демонстрировал?» Тут мы, конечно, разволновались не на шутку: «А что, должен был за Победу? Если должен — пусть демонстрирует!!! Нам с шоколадных этих медалей — какой прок, а кубок Директор Палыч так и вообще сразу в кабинет утащил…» «Идиоты! Вы вообще понимаете или нет? А другие действия, квалифицируемые как, и прочий умысел на теракт?!!» Ну и так далее.

«Сик транзит глория мунди», — так говорил древний мудрец Конфуций и тут же назидательно добавлял: «Будь осторожен с Мечтой: однажды она может сбыться…»

Хорошо хоть форму нам оставили.

Кассета марки «МК-60»

— …Не-не-не, — и Олег Юрьевич решительно покрутил головой. — Не, ну ты что. Отмотай еще раз, как там?

Я послушно отмотал и снова нажал пуск. «Это был воскресный день, но мусора не отдыхают…» — весело раздалось из магнитофона.

— Ну вот видишь, — развел мой друг руками. — А дальше что?

Дальше было еще хлеще. «Денег нет ни хера, да и быть не может. Сколько лет воровал, сколько лет скитался…»

— Тут вообще с матом… Как это могут разрешить, сам подумай. Да никак! Так всегда и будет запрещенный…

— Ну «хер»-то вроде не совсем как матом, — робко проявил я свои лингвистические познания, вспоминая прочитанную нам однажды вожатым Мишей-Мисхутдином лекцию на злободневную тему: «Да, слюш, настаящ мужык мат знает когда, при дэтях при бабах нэльза нэт, никогда, так можн, тока знат нада, панимаш…»

— Ну а как не мат? А что тогда? — разрушил Олег Юрьевич мою хрупкую иллюзию. — Про «мусора» еще ладно, ну куда ни шло… А это — не. Никто не разрешит…

— Да я лично по радио слышал один раз!

— Ну, значит, посадили того, кто поставил!