Так берегись

Я улыбнулся почти помимо воли.

– Звучит неплохо. Особенно про работу. Правда, что ли, припашешь? А если в городе к тому времени ничего не случится, сам организуешь? Кажется, я уже всё это хочу.

– Что бы обо мне ни рассказывали, я не настолько жулик, чтобы продавать плохие советы, – ухмыльнулся Джуффин. – За деньги – только самые лучшие. А хорошие советы тем и отличаются от плохих, что всегда целиком совпадают с нашими потаёнными желаниями, о которых мы сами толком не знали, пока их не озвучил кто-то другой.

– Когда соберёшься в отпуск, имей в виду, что у меня есть подробная карта Куанкурохского города-лабиринта. Огромная редкость, только для членов городского совета, чужеземцу ни за какие деньги такую не продадут. И срок моего столетнего пропуска в один из наиболее интересных Закрытых Садов Умпона пока не истёк, – тоном змея-искусителя сообщил сэр Шурф.

Я встрепенулся.

– Карта Куанкурохского лабиринта? Ого! Звучит ничем не хуже, чем Тёмный материк Чобамбайя и русалочий мост.

В этот момент в распахнутое окно что-то влетело, натурально просвистело у моего виска и звонко плюхнулось на стол. То есть не «что-то», а мой кошелёк. Целый, невредимый и туго набитый монетами. Ничего по дороге не растерял.

– Мать твою через лисий хвост! – восхитился Джуффин. – Всё понимаю, но как ему удалось так быстро сюда добраться? Предметы, как их ни заклинай, не могут ходить Тёмным Путём сами, без помощи человека.

Я, довольный собой, как школьник, только что подложивший кнопку на стул аж самого директора, невинно заметил:

– Но летать-то они, когда надо, могут. Ещё и получше, чем мы.

* * *

Напиться до рекомендованного начальством безобразия у меня так и не вышло, в этом вопросе я всё-таки безнадёжен, худшее, что я способен натворить в пьяном виде – мирно уснуть за столом, аккуратно разместив лицо на безопасном расстоянии от ближайшей салатницы. Но в остальном я был твёрдо намерен придерживаться совета сэра Джуффина Халли: вспомнить, как на самом деле прекрасна и удивительна моя настоящая жизнь.

А поезд – да Магистры с ним, с поездом. Есть, и отлично, я за него очень рад. Хорошо, что моя сила каким-то непонятным для меня самого способом продлила его существование, всё получилось, всем достались подарки: Агате – вечное волшебное путешествие по удивительным выдуманным мирам, нашим горожанам – ежедневный праздник, Джуффину – волнующее чувство неотвратимой опасности, Шурфу – неразрешимая тайна, мне – радость победы над чужой смертью, все довольны, всё честно, – думал я, проснувшись наутро с тяжёлой, как положено неопытному пьянчуге, зато приятно пустой головой. – Но больше эта история меня не касается, точка. Я – отдельно, поезд – отдельно. Мало ли какие интересные наваждения где-нибудь во Вселенной есть.

Звучит, понимаю, не очень, как будто это был не я, а кто-то другой. Но я в тот момент чувствовал себя натурально восставшим из мёртвых. Не было для меня тогда увлекательней приключения, чем просто жить, как жил раньше, до встречи с поездом, только ещё веселей. Колдовать просто так, без особой нужды, от избытка; хаотически носиться по городу; еженощно сидеть до рассвета с друзьями, упиваясь собственной бодростью; получать от начальства выговоры за опоздания вместо сочувственных упрёков за то, что вообще встал с постели и зачем-то куда-то пошёл; радоваться каждому новому дню уже потому, что начался не с обморока при попытке подняться на ноги. Такие у меня были планы на ближайшее время. Остальное – потом.

Я взялся за дело с присущим мне энтузиазмом. Планировал расписание так, словно в сутках, как минимум, сорок часов, но каким-то непостижимым образом всё успевал, даже съездил в отпуск; ну то есть, как – съездил. На самом деле, просто мотался Тёмным Путём по всему Миру – в Куанкурох с картой Шурфа, в Умпон вместе с ним самим, а потом опять в одиночку – в Ларику и Вовулах, Аяшайю и Гурхабу, в Тарун, где художников больше, чем людей всех остальных профессий, и на остров Шихум – словом, в разные удивительные места, где давно хотел побывать, но всё время откладывал до лучших времён. А теперь решил, что тянуть больше некуда. Будем считать, они уже наступили, эти лучшие времена. Не знаю, надолго ли; собственно, этого о себе вообще никто не знает, всякий человек смертен, а я сейчас был вдвое более смертным, чем положено человеку, потому что через пустырь моей судьбы проехал призрачный поезд, который я не мог, да и не хотел разлюбить. Даже пожалеть об этой случайной встрече и своём сердечном порыве толком не получалось: чем бы дело ни кончилось, но сейчас я был счастлив, что поезд, Агата, вечно пылающий замок, близнецы из Сомбайи, мост для русалок, дубы в священной роще Шуайи, летающие драконы и всё остальное хоть каким-то образом где-нибудь есть.