Так берегись

– Мне это очень не нравится, – сказала она. – Я не вмешивалась только потому, что бессмысленно становиться между человеком вроде тебя и его любовью, кого бы и что бы он сдуру ни полюбил. Ждала, пока сам опомнишься. Хвала магистрам, вроде бы дождалась.

– Мне бы вашу уверенность, – невольно улыбнулся я. – Думаете, опомнился?

– Не думаю, знаю. Посмотрела на твои вчерашние похождения. Джуффин меня позвал.

Не то чтобы я действительно возмутился, но ехидно спросил:

– А билеты на представление он на площади перед Мохнатым Домом не продавал?

– Пытался, да желающих не нашлось, – усмехнулся Джуффин. – А Сотофу по старой дружбе пришлось бесплатно пустить, извини. Надо было с ней посоветоваться. Очень уж мне твоя мёртвая подружка сперва не понравилась.

– С чего это вдруг? – удивился я. – Отличная же девчонка. И силу она у меня забирала не нарочно, ты знаешь. А когда поняла, что происходит, нашла способ всё прекратить, хотя здорово рисковала, ну или только думала, что рискует, какая разница, боялась-то по-настоящему. И всё равно сделала, как решила. Она очень крутая. Что тебе не так?

– Вот и я не мог понять, что мне не так, – спокойно согласился Джуффин. – Поэтому решил позвать Сотофу. Она в девчонках, живых и мёртвых, лучше меня разбирается.

– И?… – я с надеждой посмотрел на леди Сотофу. – Вам-то она понравилась?

– Понравилась – не то слово, – серьёзно ответила та. – Мне однажды рассказывали о любителе оперы, который впервые в жизни услышал пение хуба[12], сперва прослезился от счастья, а после начал кричать: «Так не бывает! Ну не бывает же так!» Я сейчас хорошо его понимаю, тоже того гляди закричу. Настолько неукротимая воля очень редко встречается, а в магии она – самое главное. Вечный непобиваемый козырный туз. У этой девочки не было ни знаний, ни опыта, ни каких-то тайных талантов, ни даже умения верить в чудо – вообще ничего, кроме страстного младенческого желания повернуть всё по-своему и получить леденец, которого и в природе-то нет, только в её фантазиях. Но этого оказалось достаточно, чтобы умерев, примерещиться не где попало первому встречному – такое как раз очень часто случается с последними смертными снами, из них выходят красивые недолговечные миражи – а в Магическом Мире, и не первому попавшемуся прохожему, а кому надо, и вот так сходу очаровать. Я локти кусала, что она живой мне на глаза не попалась. Родись девочка в нашем Мире, я бы по Мосту Времени за такой пошла, не раздумывая, чтобы отнять у смерти и забрать под крыло. Но в чужих мирах я пока не настолько хозяйка, чтобы строить там Мосты Времени. Жалко до слёз! Я очень рада, что ты продлил жизнь ей и её наваждению, хотя мне совсем не нравится цена, которую ты заплатил. Обратись ты ко мне тогда за советом, я бы сказала: плюнь на всё и спасай себя. Но что сделано, то уже сделано. Ты, хвала магистрам, остался цел, и девочка существует в достаточной степени, чтобы заслуженно наслаждаться плодами трудов своей жизни – очень странных, но по-своему прекрасных трудов. Всегда знала, что у судьбы бывают совершенно удивительные представления о справедливости и милосердии. Но хоть так. Всё равно хорошо.

– Эта неукротимая сила младенческого желания делает мёртвую леди похожей на талисман, изготовленный великим мастером, – заметил Джуффин. – Собственно, в каком-то смысле, леди и есть такой талисман, просто мастер – не какой-нибудь неизвестный древний колдун, а ты сам. А поскольку не понимал, что творишь, власть над сотворённым находится не в твоих руках. И вряд ли когда-то в них будет – вот что мне очень не нравится. Не в упрёк тебе говорю, кто угодно мог бы так влипнуть, даже я сам, не сейчас, так лет триста назад.

– Я вообще не знал, что это и есть «влипнуть», – мрачно заметил я.

– Ну да. Изнутри-то оно совсем безобидно выглядит. Просто тебе полюбилось красивое наваждение, и ты захотел, чтобы оно задержалось в Мире подольше – вполне обычное дело, каждый из нас хоть однажды так поступал. О мёртвой женщине в поезде ты тогда вообще не подозревал, а когда познакомился с ней, влип ещё крепче, потому что к очарованию призрачного поезда добавились восхищение, сострадание, чувство родства, нежность, жалость и долг.

– Да, – согласился я. – Всё так.

– Я пока не знаю, что со всем этим делать, – заключил Джуффин. – Да и надо ли? Для населения твой поезд, похоже, вполне безопасен; по крайней мере, людей он не похищает. Несколько подвыпивших смельчаков в разное время пытались туда забраться, но никому не удалось даже взяться за поручень: с точки зрения живого человеческого тела никакого поезда нет. Ну и славно, нам забот меньше, не придётся разгонять ярмарку и ставить охрану на пустыре. Пусть люди развлекаются. В Мире предостаточно наваждений, теперь к ним прибавилось ещё одно.

Он помолчал и добавил уже совсем другим тоном: