Так берегись

Выпив залпом крепкий горький эспрессо, я проснулся ровно настолько, чтобы наконец-то обрадоваться леди Сотофе. Но при этом ещё недостаточно, чтобы задуматься о цели её визита и начать гадать, что за кошмарный трындец Джуффин углядел в моих вчерашних приключениях – если уж такую подмогу позвал. В общем, удачный баланс получился – чистая радость и никаких тревог.

– Кайся давай скорей, – улыбнулась леди Сотофа. – А то я пришла с гостинцами. Но пока не покаешься, не получишь ни единого пирожка.

– Вообще-то я уже жестоко наказан – самим фактом, что так долго к вам не заходил, – вежливо начал я.

– Красиво завернул, – одобрила она. – Но развивать эту мысль не советую. Для дипломата у тебя слишком наглая рожа, сэр Макс.

– Это не дипломатия, а чистая правда, – вздохнул я. – Я очень без вас скучал.

– И тебе так понравилось мучиться, что решил подольше не приходить?

– Да просто приводить к вам тот вариант себя, от которого даже я сам не в восторге – деньги на ветер, – объяснил я. – Если бы вы меня по делу позвали, пришёл бы, конечно, куда деваться. А так… ну, просто ждал, когда куча хлама снова превратится в человека, которого можно к вам в гости пускать.

– Да ладно тебе, – отмахнулась леди Сотофа. – Не выдумывай – «куча хлама»! Все бы такими кучами были. Нормальный сэр Макс.

– Сейчас уже вполне ничего, – согласился я. – Есть ещё куда улучшать, но показывать вам уже можно, даже такого заспанного. А раньше… ну слушайте, просто поверьте на слово. Вы бы меня, чего доброго, разлюбили, поглядев на это фуфло.

– Надеюсь, ты просто так глупо шутишь, – сухо сказала леди Сотофа. – Разлюбить кого-то, когда он в беде, это точно не про меня.

– Извините, – спохватился я, – сформулировал неудачно. Имел в виду, что вы были бы от меня в несколько меньшем восторге, чем обычно. Вот вы смеётесь, а для меня это важно. Хочу всегда быть ослепительно прекрасным в ваших глазах. И не потому что настолько самодовольный болван, просто так выгодней. Сами же знаете, представления окружающих о человеке воздействуют на него, хочет он того или нет. Особенно представления могущественных людей. Я всегда любил пускать пыль в глаза, а со временем понял, зачем это надо и как работает: сперва просто прикидываешься круче, чем есть, а потом таким на самом деле становишься, отчасти собственными усилиями, но отчасти и потому, что тебе поверила целая куча народу. Великая поддержка – твой идеальный образ в чужих головах. И наоборот, когда многие видели тебя слабым и таким сохранили в памяти, выкарабкаться гораздо трудней.

– Всё правильно ты говоришь, – кивнула леди Сотофа. – Но в твои рассуждения вкралась одна роковая ошибка. Мы же не беспамятные дураки, способные держать в голове только самое последнее впечатление. И на собственном опыте знаем, что минута, год, да хоть целое столетие слабости ничего особенного не означают. Просто тяжёлый период, у всех иногда бывает. И уж точно не отменяет былых заслуг. О любом человеке следует судить по его наивысшим взлётам. А в остальные моменты – поддерживать, помогать и поднимать настроение. Затем, собственно, и нужны друзья.

– Вот такие простые вещи мне почему-то в голову не приходят, – признался я.

– Да всё тебе приходит, – отмахнулась леди Сотофа. – Ты обычно именно так поступаешь с другими, когда им худо: помогаешь, чем можешь, и помнишь, что на самом деле они, как ты любишь выражаться, круты. И сам ко мне и другим не раз за помощью бегал, не особо опасаясь внезапно нам разонравиться. Так что не заливай.

– Ваша правда, – растерянно подтвердил я.

– Ладно, – вздохнула леди Сотофа. – Пока ты сам найдёшь нужный ответ, Мир поседеет от старости. Так и быть, сама объясню, почему ты так долго мне не показывался. Просто берёг от меня своё драгоценное наваждение. Думал небось как увижу, во что оно тебя превратило, страшно разгневаюсь и сразу придумаю способ покончить с безобразием, твоего мнения не спросив. Вот и всё.

– Может, и так, – неохотно согласился я. – То есть я не думал, что вы непременно угробите поезд, но опасения вполне могли быть неосознанными, потаёнными. Я – великий мастер скрывать от себя то, о чём знать не хочу.

Джуффин, всё это время задумчиво набивавший трубку, удивлённо приподнял бровь. Вероятно это означало: «опять подменили, ишь умный какой!»

– Все мы в этом деле великие мастера, до поры до времени, – вздохнула леди Сотофа. – Просто в какой-то момент это становится слишком опасно, и приходится переучиваться. Могущество требует абсолютной внутренней честности, без неё далеко не уйдёшь. А то бы я тоже с большим удовольствием кое-чего о себе до сих пор не знала. Не говоря уже о других! Например, что ты, сэр Макс, настолько очаровался первым попавшимся наваждением, что был готов променять на него – ладно бы только Мир и всех нас, но и саму магию. И свою удивительную судьбу.

– Ну всё-таки не настолько… – начал было я, но заткнулся буквально на полуслове. Потому что, по большому счёту, леди Сотофа была совершенно права.