Тайный заговор Каина

— Я… я должна… сказать тебе… — Ее голова пошевелилась. Иссиня-черные волосы были влажны от пота. Лилиан попыталась открыть глаза, но тут же закрыла их со стоном.

— Не открывай глаза, — поспешно сказал я.

О, глаза Лилиан!

Они были такими же черными, как и ее волосы. Я ни у кого больше не встречал таких больших, прекрасных глаз. Я был без ума от этих любимых, завораживающих глаз. Завораживающих, поскольку я не смог их забыть до сих пор и знаю, что не забуду никогда.

— Мы… не… одни?

— С нами доктор Хесс.

— Попроси его… выйти.

Хесс не шевельнулся.

— Вы что, не слышали? — тихо спросил я его.

Он холодно ответил:

— Я не могу сделать этого, фрау Ломбард все еще в критическом состоянии.

— Вот почему вы уговаривали меня встретиться с ней, да? Вот почему вы сказали инспектору, что в этом нет никакого риска?

— Я ответственен…

Когда я встал, мое пальто распахнулось, и Хесс успел заметить серебряную рамку, выступающую из внутреннего кармана, рамку с фотографией Камплоха, выкраденной мною. Он наверняка увидел ее. Бросив взгляд вниз, я тоже заметил фотографию. Хесс даже не моргнул. Наши лица были очень близко друг от друга.

— Убирайтесь!

— Минуточку!

— Я хочу, чтобы вы убрались отсюда! — яростно прошипел я.

— Я врач! Если кому-нибудь и следует убраться отсюда, так это вам!

— Ах, вот оно что! Инспектор Эйлерс и мой брат дожидаются в вашем кабинете. Если вы выведете меня отсюда, я расскажу им о телефонном разговоре, подслушанном мною. — Я расслышал очень мало, но ему это было неизвестно. Хесс побледнел. В его взгляде мелькнула растерянность, даже паника. Стараясь скрыть свое замешательство, он хотел прикрикнуть на меня, но из груди его вырвался истерический визг:

— Телефонный разговор? О чем вы говорите?

— Только не надо притворяться, — сказал я.

— Да вы сошли с ума!

— Возможно. Интересно, какова будет реакция инспектора.

— Вы наговариваете на меня.

— Вы грязный лжец! — выкрикнул я.

«Если Хесс не вышвырнет меня отсюда после этого, значит, он глубоко замешан в этом деле», — подумал я.

Он не пошевелился.

— Пять минут. Через пять минут вы должны…

— Вон! — произнес я, почти успокоившись.

Он быстро вышел.

Я снова сел. Серебряная рамка вдавилась мне в грудь. Я взял правую руку Лилиан.

— Теперь мы одни, — сказал я. — Что с твоими глазами?

— Они болят. Я не могу открыть их. — Когда она заговорила, запах чеснока усилился. — Ричи…

— Да?

— Я… я плохая… я нехорошая… я ничего не стою… шлюха… Но я… — Ее слова прервал кашель, явно приносящий ей боль. Дыхание Лилиан было неровным. Она замолчала. Ее глаза виновато и умоляюще смотрели на меня. Я приложил палец к ее пересохшим синим губам, давая понять, что ей нужно молчать. Лилиан опустила веки и, казалось, задремала. Но вскоре она продолжила: — Я не могу говорить об этом… это звучит так смешно после всего, что случилось…

— Скажи мне!

— Я… — Она подыскивала слова. — Женщина, не имеет значения, со сколькими мужчинами она жила, многими или нет… всегда есть один мужчина… один, кого она любит по-настоящему… по которому она тоскует. Она не может вынести… если он уйдет от нее… к другой женщине.

«Бесстыдство женщины легкого поведения», — подумал я. Но, с другой стороны, правда. Я вел себя как дурак. Следовало бы отпустить ее руку и убраться от нее по возможности подальше. Но я остался. Я был счастлив, я сошел с ума. Я был влюблен.

— Ты звонила мне, — сказал я. — Мне…

— Ты все, что осталось у меня. Он хотел убить меня, Ричи…

Я вздрогнул. Если мой брат…

— …потому что я сказала, что ухожу от него…

Стены вокруг меня начали вращаться.

— Ты кому-нибудь говорила это?

Она прошептала:

— Наклонись ближе… надо быть осторожными… Клеменс… я боюсь…

— Камплоха?

Она, с трудом сглотнув слюну, кивнула.

— Я боюсь, я в ужасе… яд… он попытается снова… Он очень проницателен… он убьет меня… так он сказал мне…

— Камплох угрожал тебе?

— Не раз.

— И когда последний раз?

— В прошлую пятницу… он позвонил… я была в Тенерифе… Он сказал, ему известно, что у меня там любовник… Это неправда, Ричи, неправда, клянусь!

— Успокойся. Ты не должна волноваться. Продолжай.

— Он потребовал, чтобы я вернулась, и немедленно. В противном случае он пообещал приехать и прикончить меня… Поэтому я сразу вернулась.

— Почему ты так боишься его?

— У него зловещий вид. Ему что-то известно. Его боятся так много людей — политики, полицейские, его доктора; очень многие. Он… он мог убить меня в этом городе, и ему бы это сошло с рук. Он обладает властью… — На лбу Лилиан блестели капельки пота. Она задыхалась. Я оставался неподвижен.

— Лилиан, ты понимаешь, что ты говоришь? Ты не фантазируешь?

— Я… это я во всем виновата… я вернулась, потому что больше не могла переносить страх. Я собиралась забрать свои вещи и уйти от него, несмотря на риск быть убитой. Когда я приехала, его не было. Представь себе, какое я испытала облегчение.

— Но ведь домработница сказала…

— Конечно, я солгала ей.

— То есть у него нет сегодня дня рождения?

— Есть. Он оставил мне записку… о том, что позвонит после лекции… так как у него день рождения. Я собиралась сказать ему, что меня не будет, когда он вернется.