Тайный сговор, или Сталин и Гитлер против Америки

Круг его обязанностей был не так уж широк, учитывая ограниченные масштабы военного сотрудничества двух стран. Основная работа шла по линии сбора разведывательной информации, прежде всего об СССР, поэтому Осима вскоре свел знакомство с Герингом, Кейтелем, Канарисом и Гиммлером. Японские военные атташе могли и должны были вести переговоры по военным вопросам независимо от послов, но при этом сами же и решали, какие вопросы относятся к их компетенции, а какие нет. Именно это определило характер подготовительного этапа переговоров об Антикоминтерновском пакте. Поначалу Осима не ставил в известность о них посла Мусякодзи Кинтомо, а докладывал прямо в военное министерство и Генеральный штаб. По мере того, как военные круги проникались идеей сближения двух стран, они вступали в контакт с МИД, которое давало инструкции послу. Кроме того, по воспоминаниям бывшего корреспондента «Асахи симбун» Хамада Цунэдзиро, посол не имел личных связей ни с кем из нацистских лидеров и не пользовался авторитетом в Берлине. Когда в конце 1935 г. Мусякодзи уехал в Токио, покинув Берлин почти на полгода, активность военного атташе только возросла (4).

«Бюро Риббентропа», ставшее главным партнером Осима, тоже вело переговоры без согласования или контактов с Вильгельмштрассе. Со стороны Японии инициатором сближения выступали военные круги, со стороны Германии — партийные, поэтому в дипломатических архивах почти нет документов о подготовке пакта.

Точной даты знакомства Осима и Риббентропа мы не знаем. Достоверно известно, что весной 1935 г. переговоры уже велись. Риббентроп приписывал инициативу сближения с Японией Гитлеру: «Еще несколькими годами ранее (1936 год. — В.М.) Адольф Гитлер говорил со мной о том, нельзя ли в какой-либо форме завязать с Японией более тесные отношения. Я отвечал ему, что у меня самого есть кое-какие связи с японцами и что я установлю с ними необходимый контакт». Изучая в конце 1950-х годов историю Антикоминтерновского пакта, историк Т. Охата основывался не только на документах, но и на личных свидетельствах участников событий. Он убедительно показал, что инициатива исходила от Осима. В этом бывший военный атташе признавался на старости лет, опровергая свои показания на Токийском процессе, где «валил» все на покойного Риббентропа. В 1966 г. Осима откровенно говорил историку X. Бервальду: «Да, можно сказать, что Риббентроп и я были очень близкими друзьями. Мы часто встречались по вечерам, славно проводя время за вином и ликерами. Пожалуй, тот первый Антикоминтерновский пакт никогда не был бы заключен, если бы между Риббентропом и мной не существовала близкая дружба» (5).

Переговоры протекали полуконспиративно. Осенью 1935 г. Риббентроп представил Осима Гитлеру. С этого времени они встречались неоднократно и достигли взаимопонимания и взаимного доверия. Осима надеялся на заключение военного союза против СССР, но не мог рассчитывать на такой результат, не имея необходимых полномочий и не будучи уверен в том, что его поддержит консервативная элита Токио. Риббентроп, не считавший СССР единственным противником, хотел сделать будущий пакт идеологическим и потому открытым для других стран, видя в его расширении залог продвижения к вожделенному креслу министра иностранных дел.

Слухи о переговорах и даже об их успешном завершении опережали события. Дневник антинацистски настроенного американского посла в Берлине Уильяма Додда — источник популярный, но ненадежный ввиду обилия в нем сомнительных сведений и просто дезинформации — сообщает о заключении японско-германского пакта 25 марта, 26 мая, 29 мая, 25 июня, 11 июля 1935 г. и 29 февраля 1936 г. Среди его «информаторов» английский посол Эрик Фиппс и его советский коллега Яков Суриц (6). Не берусь утверждать, была ли дезинформация случайной или намеренной, но и Лондон, и Москва были неплохо информированы о переговорах, используя эти сведения в соответствии с собственными политическими расчетами. В советской разведке эту работу осуществляли Рихард Зорге, получавший информацию от германского военного атташе в Токио Ой-гена Отта, и резидент НКВД в Нидерландах, позднее шеф европейской резидентуры НКВД, Вальтер Кривицкий.