Тайный оракул

Лев продолжал лизать мое лицо и волосы. Странно, но мысли от этого как будто прояснились. Возможно, слюна зверя обладала какими-то целительными свойствами. Будучи богом врачевания, я должен был бы знать это, но уж извините, у каждого зверя я слюну на пробу не брал.

С трудом сев, я повернулся к титаниде.

Рея стояла, прислонившись к мини-автобусу «Фольксваген», раскрашенному теми же листьями черного папоротника, что и платье. Черный папоротник вроде был одним из символов Реи, но почему, я не помнил. Между богами Рея всегда слыла своего рода загадкой. Даже Зевс, знавший ее лучше других, говорил о ней нечасто.

Напоминающая башенку корона облегала лоб, словно сверкающий железнодорожный рельс. Рея посмотрела на меня, и цвет ее тонированных очков сменился с оранжевого на пурпурный. Талию титаниды перехватывал плетеный пояс, на шее висела цепь с латунным символом мира.

– Рада, что ты очнулся. – Она улыбнулась. – А то, чувак, я уже беспокоилась.

И не надоело им называть меня чуваком.

– Почему ты?.. Где ты пропадала столько веков?

– На севере. – Рея почесала ухо льву. – Задержалась после Вудстока. Открыла гончарную мастерскую.

– Ты… Что?

– Когда это было? – Она склонила набок голову. – На прошлой неделе? Или в прошлом тысячелетии? Сбилась со счета.

– По-моему, ты говоришь о 1960-х. Это прошлое столетие.

– Вот облом. – Рея вздохнула. – Столько лет… совсем запуталась.

– Сочувствую.

– После того как я ушла от Кроноса… резкий был, порезаться можно, понимаешь? Типичный папочка из 1950-х. Хотел, чтобы у нас все было, как у Оззи и Харриет или как у Люси и Рикки – в этом духе.

– Он… он же проглотил заживо своих детей.

– Да. – Рея смахнула упавшую на глаза прядь. – Там была плохая карма. В общем, я его бросила. Развод в то время не приветствовался. Этого просто никто не делал. Кроме меня. Я сожгла аподесмос и получила свободу. Зевса поднимала в коммуне с компанией нияд и куретов. Прощенная пшеница и нектар – вот такая еда. Мальчонка рос под сильными флюидами Водолея.

Рея определенно перепутала столетия, но указывать ей на это было бы невежливо.

– Ты напоминаешь мне Ириду, – сказал я. – Та уже несколько десятков лет назад стала веганом.

Рея поморщилась – легкая рябь неодобрения прошла по ее лицу, прежде чем она вновь обрела кармическое равновесие.

– Ирида – добрая душа. Я ее понимаю. Но, знаешь, эти младшие богини не сражались за революцию. Они понятия не имеют, каково это, когда твой старик съедает твоих детей, а ты не можешь найти нормальную работу, а шовинисты-титаны хотят только, чтобы ты сидела дома, готовила, убирала и рожала детишек-олимпийцев. И раз уж речь зашла об Ириде…

Рея дотронулась до лба.

– Подожди-ка. Мы об Ириде говорили? Или меня в прошлое занесло?

– Честно говоря, не знаю.

– А, вспомнила. Она ведь вестница богов, так? Вместе с Гермесом и той клевой чувихой-либералкой… как ее… Жанной д’Арк?

– Э… насчет последней не уверен.

– Ну ладно. Все равно коммуникационные линии оборваны. Ничего не работает. Радужные сообщения, летающие свитки, Гермес-экспресс… все расстроилось.

– Это мы знаем. Не знаем только почему.

– Это они. Они это делают.

– Кто?

Рея посмотрела по сторонам.

– Тот Мэн, чувак. Большой Брат. Чиновники. Императоры.

Я надеялся, что она назовет кого-то еще: гигантов, титанов, древние машины убийства, пришельцев-инопланетян. Уж лучше иметь дело с Тартаром, Ураном или самим Первородным Хаосом. Я надеялся, что Пит неверно понял брата, рассказывавшего ему об императоре в муравейнике. Теперь мои опасения подтвердились. И что? Угнать минивэн Реи и свалить в какую-нибудь коммуну далеко-далеко на севере.

– «Триумвират холдингс».

– Да, – согласилась Рея. – Это их новый военно-промышленный комплекс. Меня это сильно напрягает.

Лев перестал меня облизывать – возможно, потому что моя кровь начала горчить.

– Как такое возможно? Как они вернулись?

– Они и не уходили. Сами с собой это сделали. Захотели стать богами. Ничего хорошего из этого не получается. С самых давних времен они скрываются, таятся, влияют на историю, оставаясь в тени. Они застряли в некоем подобии сумеречной жизни. Не могут умереть и не могут по-настоящему жить.

– Но как получилось, что мы ничего об этом не знали? – возмутился я. – Мы же боги!

Рея зашлась смехом, звук которого навел меня на мысль о поросенке-астматике.

– Аполлон, внучек, прекрасное дитя… Разве принадлежность к богам дает гарантию от глупости?

Вообще-то она была права. Не в отношении, конечно, меня лично, но о других олимпийцах я мог бы рассказать такое…

– Императоры Рима. – Я попытался вставить эту мысль в привычную картину. – Они не могут быть все бессмертными.

– Не могут. Только худшие из них. Те, что прославились своими злодеяниями. Они остались в человеческой памяти. Поэтому и живы. Как, собственно, и мы. Они неотрывны от западной цивилизации, хотя вся концепция – это империалистическая евроцентрическая пропаганда. Как сказал бы мой гуру…

– Рея… – я прижал пальцы к вискам, – можно сосредоточиться на одной проблеме?

– Ладно, давай. Не хотела взрывать тебе мозг.