Тайный фронт

Буторин стоял и смущенно кивал с видом человека, которого переполняет гордость заранее. Еще от несодеянного. Но мысли в его голове были другими: «Ну и сука же ты! Придушить бы тебя прямо здесь, да нужен ты еще, паскуда!» Значит, они знают о прибытии Платова, догадались, что за начальство может прибыть секретным рейсом. И готовят покушение. Ну-ну!

Шелестов вошел в кабинет отдела Смреша и, сняв фуражку, бросил ее на стол. Он вытащил из кармана носовой платок и принялся вытирать лоб и шею, расстегнул воротник гимнастерки. Болотов говорил, доставая из сейфа материалы, и раскладывал перед подполковником листы бумаги.

– Можно сказать, что личность убитого установлена. Вот посмотрите, товарищ подполковник, сравните. Это фото убитого вражеского агента в трех ракурсах. А это копия фото из учетной карточки сигуранцы. Форма носа, форма рта, подбородок, овал лица, чуть опущенные уголки глаз, даже прическа та же самая. Но самое интересное другое, не то, что это был агент румынской охранки. Зовут его Драгош Маноле. Это муж дочери Серджиу Чобану. Аллоиз Грубер приходил к нему с коммерческим предложением. От него Драгош и узнал об этом, доложил своим о новом человеке, появившемся в городе. Тут его и взяли, заподозрив в нем агента чьей-то разведки.

– А второй? – спросил Шелестов. – Эмил Йонеску?

– Многие дела не сохранились. Что-то румыны успели вывезти после ареста Антонеску, что-то уничтожили. Но, судя по описанию, внешним приметам, которые мы сумели собрать от четырех человек, которые знали Йонеску, это был он. И никакой он не школьный учитель. Никаких данных о нем в департаменте образования нет. Но есть упоминание в одном их документов. Это что-то вроде приказа по расстановке сил во время митинга еще при Антонеску. И там рядом упоминаются как раз двое: Д.Маноле и Э. Йонеску. Так что, я думаю, есть основания думать, что Йонеску не только служил в сигуранце, но и был хорошо знаком с Маноле.

– Ну что же, убедительно, – кивнул Шелестов, пряча в карман платок. – Значит, сигуранца. У немецкой оккупационной администрации сигуранца была цепным псом против патриотов. Они работали рука об руку с гестапо, абвером, а теперь и СД. Плохо, что Йонеску ушел от нас. Теперь им многое понятно. Они знают, что у нас есть информация и предположение, что готовится покушение на полномочного представителя нашей разведки. Но теперь цепочка оборвалась.

– Может, нам попробовать все же сыграть с ними? – предложил Болотов. – А вдруг Йонеску клюнет на Глушко, если увидит ее в городе.

– Нет, капитан, – покачал Шелестов головой. – Если он ее увидит, то скорее решит избавиться от нее как от свидетеля, который к тому же знает его в лицо. Фото Йонеску у нас нет и не предвидится. Не будем рисковать жизнью девушки.

– Не понимаю вас, товарищ подполковник, – поджал губы Болотов. – Вы жалеете ее, а она, между прочим, крутила любовь с иностранцем, замуж за него собралась, за границей хотела остаться. Может, она Родину продала, сведения Йонеску передавала!

– Мы с вами этого не доказали, а вину у нас определяет только суд. Мы с вами должны искать улики, подтверждения действий против нашей страны, а не пустыми подозрениями заниматься. А если она честная девушка? Если будет доказано, что она честная, то на чьей совести будет ошибка? Я знаю, что вы еще сейчас скажете, Болотов. Вы скажете, что на фронте никто себя не жалеет, в тылу у станков от усталости засыпают, в Ленинграде дети от голода умирали, а она, видите ли, немного пострадать не должна ради Родины. Так ведь мы ей не борьбу с врагом предлагаем, а подставляем ее под вражескую пулю, чтобы этого врага поймать. Это разные вещи. Она человек и требует к себе человеческого отношения.

Информация от Платова о времени прилета все не поступала и не поступала. Иногда Шелестов начинал подумывать, что Платов уже здесь и работает. Но вечером Шелестова позвали к телефону ВЧ связи. Он с удивлением услышал хорошо знакомый тембр голос Платова.

– Как дела, Максим Андреевич? Чем можете порадовать?

– Порадовать пока нечем, товарищ комиссар, – ответил Шелестов и нахмурился. Это была чистая правда, если опустить все погони и перестрелки. – На нас вышли пока неустановленные спецслужбы. Действуют очень жестко.

– Неустановленные? Потрудитесь объясниться, Максим Андреевич. – Голос Платова звучал с хорошо знакомыми рассудительными интонациями. Он уже взвешивал, сравнивал, делал предварительные выводы.

– Личности некоторых агентов, которых спецслужбы задействовали в тайных операциях в Бухаресте, мы установили. Двое точно были в штате сигуранцы. Но это также позволяет отнести участие агентов в операциях к действиям немецкой разведки. Мы пока не можем точно сказать, имеют ли американцы или англичане отношение к действиям против нашей группы. Но информация о вашем возможном прилете к ним просочилась. О рейсе, которым вы не прилетели, они знали. Произошло нападение на аэродром. Большая часть диверсантов была немцами, но не факт, что это их инициатива. Их тоже могли использовать втемную американцы или британцы.