Тайный детонатор

— Я позвоню начальнику вашего Управления генералу Кострову, чтобы он продлил вам отпуск на пять дней.

— Благодарю, товарищ генерал-лейтенант, не стоит. Я участвовал в расследовании по своей воле.

— Ну, как пожелаете…

Царегородцев оценивающе рассматривал Дружинина. Возможно, относительно его были какие-то мысли. Потом глянул на часы.

— Через час уезжаю. Нет желания сказать что-нибудь напоследок?

Дружинин почувствовал сильное волнение. Да, он хотел сказать, обязательно нужно было сказать. И вот сейчас случай представился. Сергей набрался духу, голос его был четким.

— Есть желание. Как офицер государственной безопасности, считаю своим долгом заявить следующее. Несмотря на положительный результат, дело Крохмаля, будем так его называть, закрывать рано.

Ни один мускул не дрогнул на лице Царегородцева, он продолжал оценивающе рассматривать Дружинина. Затем нарушил молчание:

— Факты?

— Первое. Мы до сих пор не установили, где Крохмаль готовил взрывное устройство. Сарай и подвал его дома исключаются. Там следов пороха обнаружено не было.

— Я вчера уже об этом слышал.

— Второе. В день взрыва Крохмаль вышел из дома без портфеля.

— Об этом я тоже слышал. Портфель мог находиться где угодно. Например, на вокзале в камере хранения.

Нисколько не смущаясь, Сергей продолжил:

— Третье. Я нашел еще одного свидетеля, показания которого, считаю, заслуживают внимания.

— Кто такой?

— Некто Шустов, один из соседей, подполковник в отставке. Он иногда позировал Крохмалю как художнику.

— Дедюхин его что, не допросил?

— Никак нет. Шустов на три дня уезжал в Златоуст к сыну и в число опрашиваемых свидетелей не попал.

— И чем он интересен?

— А интересен он следующим. Когда Шустов пятнадцатого в день взрыва уезжал, то видел свет в доме Крохмаля. Когда же свет погас, из двора вышел какой-то человек и направился в сторону переулка Каменного. Шустов же пошел в противоположную сторону на автобусную остановку. Считаю, надо обязательно установить, кто этот человек. Возможно, он был последним, кто видел живого Крохмаля. Но и это еще не все. Крохмаль лечился у психиатра в поликлинике Горбольницы № 1. Причина — страдал навязчивой мыслью убить свою жену. Проходил лечебные процедуры, а потом вдруг бросил лечение. И его навязчивая мысль превратилась в реальность. Почему? В этом надо разобраться.

В кабинете воцарилась тишина. Лишь слышно было, как Царегородцев раскрывает портсигар и щелкает зажигалкой.

— Ваша версия относительно неизвестного человека не лишена основания, — заговорил он, выпустив струю дыма. — Но у меня есть и своя контрверсия, будем ее так называть. Вы говорите, Шустов позировал Крохмалю как художнику? Но Крохмаль как художник мог же, кроме соседей, еще с кем-нибудь общаться. Может, со своими коллегами-художниками, а может, с теми же натурщиками. И вот один из них вечером пятнадцатого марта зашел в дом Крохмаля и, увидев мертвого хозяина, испугался и быстро ушел.

— Но нормальный человек должен был вызвать милицию?

— Должен. А его увиденное повергло в шок! Он испугался и не вызвал. Его же могли заподозрить в убийстве. Что же касается посещения психиатра, то наша медицина, чего греха таить, допускает оплошности, в том числе в такой области, как психиатрия. В общем, майор, кончай со своими версиями. Повторяю, — Царегородцев повысил голос. — Есть одиночка, виновник взрыва, есть его покаянное письмо. О результатах расследования уже доложено на самый верх. И что самое главное, в Советском Союзе организованных террористических актов быть не должно! Слышите?

— Так точно.

Опять тишина.

— Еще что-то? — в голосе Царегородцева было раздражение; запах курева окутал кабинет.

Теперь уже Дружинин волнения не чувствовал. Надо было до конца высказать то, что он хотел:

— Товарищ генерал-лейтенант, а вдруг новый взрыв? Вдруг рванет в другом каком-нибудь городе, кто за это будет отвечать?

Царегородцев положил недокуренную папиросу в пепельницу и медленно поднялся.

— Вы на что намекаете, майор? А ну, встать! Смирно! Кру-угом! Шагом марш!

Выйдя из кабинета начальника Управления, Сергей едва не столкнулся с Дедюхиным.

— О, герой? — в голосе однокашника по училищу чувствовалась скрытая неприязнь.

— Зря ты, Миша, — отреагировал Сергей. — От героя до антигероя один шаг.

— Если учесть, что нас разделяет только один шаг, то получается, что антигерой — это я?

Сергей попытался улыбнуться:

— Ну, что ты, Миша, как ты мог такое подумать? Минуту назад антигероем стал уже я сам.

Сергей не спеша складывал вещи в чемодан. Несмотря на жесткое обращение с ним Царегородцева, обиды он не чувствовал. Он был уверен в своей правоте, считал, время все расставит по своим местам. Жалел только, что уезжает и не сможет собрать все необходимые улики здесь, в Челябинске. Вот если бы Минин помог… Но у него дел невпроворот. И все-таки надо попробовать.