Тайный детонатор

— Нет, я ведь только два раза ему позировал.

— Крохмаль в разговоре с вами ни о ком не упоминал?

— Упоминал, да еще как! Свою неверную жену костерил последними словами. Говорил, что из-за нее он стал психованным, что плохо спит и у него болит голова.

— Еще о ком?

— О своем сводном брате. Таком же алкаше…

Шустов ушел в игру, сделал пару интересных ходов на шахматной доске. А Сергей глубоко задумался: что за человек заходил к Крохмалю 15 марта? Когда он уходил, в доме погас свет. Свет потушил он? Если так, то естественно было бы предположить, что Крохмаль был к этому времени уже мертв. Разобраться надо в этом деле. И еще с Шустовым разговор нужно продолжить. Он может вспомнить еще что-нибудь интересное.

И Сергей не ошибся. Хозяин дома, довольный тем, что скоро выиграет вторую партию, поднялся, подошел к книжному шкафу и достал книгу небольшого объема, но широкого формата. Протянул Сергею:

— Это его подарок мне за то, что я ему позировал. Недавно подарил.

Дружинин взял книгу: «Художники Южного Урала ко Дню Победы». Открыл первую страницу. «Год 1965-й», — прочитал он вслух. Его внимание сразу же привлекла заложенная листком бумаги страница. Сергей открыл страницу. Там на уменьшенной копии картины красовались двое улыбающихся фронтовиков с наградами и в окружении молодежи. «Крохмаль В. С. В родной школе», — прочитал Сергей под копией и шутливо заметил:

— Взяв вас в натурщики, Валентин, наверное, задумал новый вариант картины с тремя фронтовиками, один из которых обязательно танкист в шлемофоне.

Шустов широко улыбнулся, а Дружинин уже думал о другом. Его внимание привлекла не столько картина, сколько закладка страницы. Это был талон на прием к врачу.

Горбольница № 1

Поликлиническое отделение

Дата 03.03.67

Время 10:30

Кабинет № 7

Врач-психиатр Чеурин Г. И.

Сергей взял талон, еще раз прочитал.

— Я заберу его?

— Да, пожалуйста… — Шустов не возражал.

Это была хоть какая-то зацепка. Правда, прямого отношения к взрыву она могла и не иметь. Но Дружинину эта зацепка прибавила настроения.

— Ну, Николай Кузьмич, после двух поражений я становлюсь страшным! — театрально произнес он, расставляя фигуры.

Они сыграли третью партию. Сергей с большим трудом «вытянул» ничью. Затем, поблагодарив гостеприимного хозяина за прием и отказавшись от чаепития, вышел вместе с ним во двор. Пес Цезарь вылез из своей утепленной конуры и молча, но воинственно глядел на непрошеного гостя. А когда Дружинин открывал входную дверь во двор, наградил его громким лаем.

И опять Городская клиническая больница № 1, только не травматологическое, а поликлиническое отделение. Не задавая вопросов в регистратуре, Дружинин сразу же направился к главному врачу. Представился. Извинился, что не вовремя, и показал свой единственный «вещдок» — талон, выданный Крохмалю на прием к врачу-психиатру. А может, не Крохмалю, а кому-то другому? Именно это и надо было проверить.

— Очень приятно. Сейфулина Эльвира Рашидовна. — Не лишенная привлекательности женщина средних лет вышла из-за стола и указала на кресло. — Присаживайтесь.

Часы на стене показывали без двадцати минут пять. Рабочий день клонился к вечеру, и вид у главного врача был усталый.

— Понедельник — день тяжелый, — заметил Сергей, начиная разговор.

— Вы пришли для того, чтобы об этом напомнить? — на смуглом лице Эльвиры Рашидовны появилось подобие улыбки. — Что вас интересует?

Дружинин достал талон и осторожно положил на стол:

— Эльвира Рашидовна, можно ли установить, кому был выдан этот талон на прием?

В это время дверь кабинета главврача приоткрылась.

— Вызывали? — На пороге появилась молодая белокурая медсестра.

— Вызывала, но давай через полчаса, — строго сказала Сейфулина и, словно опомнившись, добавила: — Да, Анастасия, не сочтите за труд, принесите мне журнал регистрации пациентов к психиатру.

Видя удивление Сергея, Сейфулина пояснила:

— Журналы регистрации мы ввели для больных, посещающих врача-психиатра и врача-хирурга. Это распоряжение заведующего нашего облздравотдела товарища Храбровицкого.

Сергей усмехнулся, вспомнив, как несколько часов назад супруга Храбровицкого презентовала ему коробку зефира. А Сейфулина продолжила:

— Из приходящих к хирургу мы фиксируем только тех, у кого огнестрельное или ножевое ранение. А вот пациентов психиатра нам надлежит регистрировать всех. А таких немало. Есть люди с чувством апатии, с головной болью, с бессонницей. А есть и такие, которых преследуют черти, змеи или кровожадные убийцы. Мы уже не удивляемся, если пришедший на прием к психиатру заявляет, что он Юлий Цезарь или Карл Великий. Таких мы быстро отправляем на больничную койку. И наоборот: берем на учет выписанных после лечения в психдиспансере. Еще есть преследуемые навязчивыми мыслями: о самоубийстве или об убийстве женщины, которая ему изменяла.

Закончив говорить, главврач посмотрела на Дружинина оценивающим взглядом и негромко добавила:

— Имейте в виду, все, что связано с психиатрией, курируется вашим ведомством. Мы работаем в тесном контакте.