Тайный агент

— А вы правду мне сказали вчера вечером, будто мы вместе уедем отсюда?

— Да, — сказал он, — я это как-нибудь устрою.

— Я не желаю обременять вас. — Она опять заговорила языком дешевых романов. — Я всегда могу пойти к Кларе.

— Я придумаю для тебя что-нибудь получше, чем Клара. — Он снова попросит Роз, вчера вечером она просто была не в настроении.

— А можно мне уехать с вами в вашу страну?

— Нет, нельзя.

— Я читала, — сказала она, — как одна девушка переоделась...

— Так бывает только в книжках.

— Я боюсь оставаться здесь с ней.

— Ты здесь не останешься, — заверил он.

Внизу бешено зазвонил колокольчик. Она сказала:

— Не зря его зовут Гам. Настоящий шум-гам.

— Кто это?

— Индиец со второго этажа.

Она неохотно пошла к двери и, берясь за ручку, еще раз спросила:

— Вы мне обещаете, да? Сегодня вечером меня здесь не будет?

— Обещаю.

— Перекреститесь.

Он повиновался.

— Этой ночью, — сказала она, — я не могла уснуть. Я думала, она сделает что-нибудь страшное. Вы бы видели ее лицо, когда я вошла. Я спрашиваю: «Это вы звонили?» — «Нет», — говорит и как посмотрит на меня — будто насквозь проткнула. Что она хотела с вами сделать?

— Не знаю. Но ничего серьезного она сделать не может. Знаешь, она вроде как черт из сказки: разведет дыму, серы, а сделать ничего не может. Если мы не будем ее бояться, она не причинит нам никакого вреда.

— Ох, до чего же я буду рада, когда уберусь отсюда.

Она радостно улыбнулась ему с порога. Как ребенок в день рожденья.

— Не будет больше ни мистера Гама, — сказала она, — ни этих «на часок», ни мистера Мукерджи, и ее никогда больше не увижу. Сегодня у меня самый счастливый день!

Она прощалась со всей своей нынешней жизнью, чтобы начать новую.

Заперев за ней дверь, он посидел еще у себя, пока не пришло время отправляться к лорду Бендичу. Он не хотел рисковать. Он спрятал бумаги во внутренний карман пиджака, надел пальто и застегнул его под горло. Он был уверен, что ни один карманник не доберется до его документов. Если только не попытаются отобрать силой. Что ж, такая опасность не исключена. Ведь сейчас они будут знать наверняка, что бумаги находятся при нем. Оставалось только надеяться, что Лондон гарантирует ему безопасность. Особняк лорда Бендича был для него как «дом» для ребятишек, которые играют в прятки в заросшем, незнакомом саду. Через три четверти часа, думал он, когда часы будут показывать 11.15, все будет так или иначе решено. Но они, наверное, попробуют воспользоваться туманом.

Маршрут его будет таков. По Бернард-стрит до Рассел-сквер — в метро они вряд ли что-нибудь предпримут, затем от Гайд-парк-корнер до Четтэм-террас десять минут пешком в тумане. Конечно, он мог бы по телефону вызвать такси и проделать всю дорогу в машине, но на это ушла бы уйма времени. Уличные «пробки», шум и туман дали бы новые возможности его паникующим противникам, а в том, что они мечутся, он уже почти не сомневался — их подстегивала нехватка времени. Кроме того, они могут додуматься подсунуть ему свое такси. Если ему понадобится взять машину до Гайд-парк-корнер, то он выберет ее сам на стоянке.

С сильно бьющимся сердцем он начал спускаться вниз по лестнице. Напрасно он внушал себе, что днем в Лондоне с ним ничего не может случиться, что он в безопасности. Он обрадовался, когда индиец в потертом цветастом халате выглянул из своей комнаты на втором этаже. Как будто это был свидетель, который в случае чего мог дать показания в его пользу. Д. хотел бы оставлять за собой на всем пути какие-нибудь явные следы — неоспоримые свидетельства его действий.

Он ступил на ковер. Он шел тихо, не испытывая ни малейшего желания оповещать хозяйку о своем уходе. Но он не смог проскользнуть так, чтобы она его не заметила. Она сидела в своей холостяцкой комнате, за столом, перед открытой дверью. На ней было то же черное заношенное платье, что и во время вчерашнего кошмара. Он задержался у двери:

— Я ухожу.

Она сказала:

— Вам виднее, отчего вы не подчинились инструкции.

— Я вернусь через несколько часов. Вечером я уезжаю.

Она взглянула на него с полнейшим безразличием. Это его насторожило — как будто она знает о его планах больше, чем он сам.

— Я полагаю, — сказал он, — что вам заплатили за мою комнату.

— Да.

— Горничной за неделю вперед я уплачу сам.

— Не понимаю.

— Эльза вас тоже покидает. Вы запугивали ребенка. Не знаю уж, зачем вы это делали...

На лице ее появилось явное любопытство — он не заметил никаких признаков гнева. Ему показалось, что он навел ее на какую-то мысль.

— Вы хотите сказать, что вы забираете девочку?

Ему стало не по себе. Он не должен был говорить ей об этом. Как будто кто-то предостерегающе шепнул ему: «Будь осторожен». Он оглянулся — конечно, никого не было. В конце коридора закрылась дверь какой-то комнаты: это тоже было как предупреждение. Он сказал ей резко:

— Советую вам больше не запугивать ребенка.