Тайный агент

Почему-то ему было тяжело сойти с места. Но почему же? Бумаги находились в безопасности в его кармане. Однако он чувствовал, что оставляет что-то еще, нуждающееся в его заботе. Это было глупо — девочке ничто не угрожало. Он враждебно взглянул на грубое, прыщавое лицо хозяйки:

— Я скоро вернусь. Я спрошу у нее и, если только вы...

Вчера вечером он заметил, какие у нее толстые большие пальцы. Сейчас она спокойно сидела, спрятав их в пухлые кулаки, — говорят, это симптом невроза. Колец она не носила. Она сказала твердо и громко:

— Я по-прежнему ничего не понимаю.

И тут вдруг лицо ее исказилось, одно веко опустилось — она невероятно грубо подмигивала ему, с какой-то непонятной усмешкой. «Кажется, совершенно успокоилась и чувствует себя хозяйкой положения», — подумал Д. Он повернулся и пошел к дверям. Сердце его все еще стучало, как будто пыталось предупредить еще шифром о какой-то опасности, но он не знал этого шифра.

«Мы слишком разговорчивы, — думал он, — в этом слабость интеллигентов». Он мог ей все сказать, когда вернется. А если не вернется? Ну что же, в конце концов девочка — не рабыня, ее нельзя замучить в неволе. К тому же лучшая полиция в мире — лондонская.

Когда он спустился в холл, чей-то подчеркнуто почтительный голос произнес:

— Не соизволите ли вы оказать мне величайшую честь?

Это был индиец, в его карих непроницаемых глазах застыло выражение подобострастия. Он был в ярко-голубом костюме и оранжевых туфлях. Должно быть, это и есть мистер Мукерджи. Он сказал:

— Не могли бы вы ответить всего лишь на один вопрос? Каким образом вы копите деньги?

Может быть, мистер Мукерджи сумасшедший? Д. сказал:

— Я вообще не коплю денег.

У мистера Мукерджи было большое, открытое, доброе лицо с глубокими складками вокруг рта. Он сказал взволнованно:

— Совсем? А ведь многие люди откладывают каждую медную монету, которая попадет им в руки. Существуют строительные кооперативы и национальные сберегательные общества.

— Нет, я совсем не откладываю.

— Благодарю вас, — сказал мистер Мукерджи, — это как раз то, что я хотел знать. — И он начал что-то писать в блокноте.

За спиной мистера Мукерджи появилась Эльза. Она провожала его взглядом. Снова он почувствовал радость, наверное, от присутствия мистера Мукерджи — все-таки он не оставлял девочку наедине с хозяйкой. Он улыбнулся Эльзе поверх согнутой спины пишущего мистера Мукерджи и помахал рукой. Она робко улыбнулась в ответ. Так бывает перед отходом поезда — пока влюбленные и родственники торопливо прощаются, о чем-то просят, стараясь не особенно демонстрировать свою нежность или растерянность, у постороннего — вот такого мистера Мукерджи — есть возможность заглянуть в чужую жизнь. Мистер Мукерджи оторвался от блокнота и раскланялся:

— Возможно, мы еще сумеем увидеться и так же интересно побеседовать.

Он протянул руку, но тут же поспешно отдернул ее, как будто испугавшись, что ему не ответят тем же. На лице его появилась извиняющаяся улыбка.

Д. вышел на улицу, в желтый туман.

Если бы, расставаясь, мы точно знали, на сколько расстаемся, тогда, наверное, мы обращали бы больше внимания и на прощальные улыбки, и на прощальные слова. Гостиница скрылась в тумане. Итак, его поезд тронулся. Провожающие разошлись с перрона, и даже те, кто остались, чтобы на прощание помахать ему рукой, тоже скоро скроются из глаз.

Он быстро шел, напряженно прислушиваясь к каждому звуку. Промелькнула девушка с сумкой через плечо, почтальон сошел с тротуара и растворился во мгле. Он чувствовал себя как летчик, которому предстоит пересечь Атлантику, — пока самолет летит над берегом, словно перед прыжком. Это займет не больше чем полчаса. Все должно решиться быстро. Он не боялся, что они с Бендичем могут не столковаться. Те, кто послал его в Англию, готовы были дать за уголь любую цену. Он прислушивался к шагам прохожих, но слышал только стук собственных каблуков по каменным плитам. В тишине таилась опасность, — он незаметно для себя нагонял людей и замечал их только тогда, когда их фигуры неожиданно прорывались из мглы. Если за ним следят, он этого не заметит. Но, с другой стороны, в состоянии ли они следить за ним в этом укутанном в туман городе?

Однако где-нибудь они, конечно, нанесут удар.

Вдоль тротуара медленно двигалось такси. Шофер сказал: «Такси, сэр?» Д. забыл о своем решении взять машину на стоянке. Он сказал: «Гвин-коттедж, Четтэм-террас» — и сел в машину. Они медленно пробирались сквозь непроницаемую мглу, поворачивали обратно, кружили. Он подумал внезапно: «Мы едем не туда. Какой я дурак!» И сказал: «Остановитесь», — но такси ехало дальше. Он не мог разглядеть, где они находились, все, что он видел, — это широкую спину шофера и туман. Он постучал по стеклу. «Выпустите меня». Такси остановилось. Он сунул шиллинг шоферу в руку и выскочил на тротуар. Послышался удивленный возглас: «Что за фокусы!» Водитель, очевидно, был вполне честным малым. Нервы Д. напряглись до предела. Он наткнулся на полисмена.

— Это метро «Рассел-сквер»?

— Вы сбились с дороги. Идите обратно, первая улица налево.