Тайная жизнь

Шарон сидела так неподвижно, что он даже испугался. Он подошел поближе и наклонился, чтобы поцеловать ее, но она отвернулась.

– Что случилось? – спросил Бен.

Она посмотрела на него так, будто он и так знал.

– Что-то с твоим отцом? – ее отец был вот уже полгода болен.

Шарон покачала головой и встала.

– Мне об этом сказали Пэт Кили и Джоан Дав, когда я пришла за Блисс.

– Что они сказали? – Пэт Кили был директором детского сада, куда ходила Блисс, Джоан Дав – ее воспитательницей.

– Они сказали, что Блисс стала по-другому вести себя. Она стала раздражительна, много плачет, ходит какая-то испуганная.

– Ну прямо как дома, – согласился Бен. Блисс опять начала сосать пальцы, плакать перед сном, а последнее время даже несколько раз писалась в кроватку.

– Джоан сказала, что вчера, во время тихого часа, Блисс занималась мастурбацией и жалась к Джоасону Петерсону. Джоан подумала, что все это довольно странно, но ничего не сказала Блисс, а только убрала ее от мальчика, – Шарон внимательно наблюдала за реакцией Бена. Но он не имел ни малейшего представления, какое отношение это имеет к нему, – вчера во время сна Блисс опять была мокрая, я дала Джоан сменную пару трусиков на тот случай, если Блисс случайно обмочится днем. Так вот, когда Джоан вчера переодевала девочку, она заметила у нее сыпь, – Шарон закрыла лицо руками и заплакала, – я сама заметила сыпь вчера, когда купала ее, но подумала, что это от того, что она иногда бывает мокрой. Мне и в голову не пришло расспрашивать ее.

Шарон, казалось, так переживает за свою вину, что Бен обнял ее, но она рванулась в сторону.

– Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю, верно? Бен нахмурился и покачал головой:

– Не имею понятия.

– Джоан спросила Блисс, откуда у нее такое раздражение внизу, и она ответила, что из-за тебя.

– Что?

– Она сказала, что ты лазаешь туда пальцами. Бена словно парализовало, он слышал каждый толчок своего сердца.

– С какой стати она это сказала?

– А это надо у тебя спросить!

– Должно быть, Джоан неправильно поняла ее.

– Сперва я тоже так подумала, – Шарон покачала головой, – но в магазине, по дороге домой, решила узнать все у нее самой. Я сказала: «Миссис Дав сказала, что у тебя сыпь на половых органах», а она отвечает: «Ну, я же не могу повесить на них замок». Я спрашиваю: «Откуда у тебя там сыпь?» Я была осторожна, Бен, я не подводила ее к ответу, а она сказала: «Папочка сует туда пальцы, – вот именно так она и сказала, слово в слово, – лучше бы он этого не делал. Мне иногда больно». Я расплакалась, меня начало лихорадить. Я ее испугала, но ничего не могла с собой поделать.

У Бена подступила тошнота к горлу и он присел на стол:

– Шарон, я не прикасался к ней! Я никогда не делал ей ничего плохого!

– Тогда почему же она так сказала?

– Я не знаю. Может быть ей все это приснилось? Шарон покачала головой:

– Джоан полагает, слишком очевидно, что ее соблазнили. Страхи, непроизвольное мочеиспускание, ее обращение с Петерсоном. По твоему, сыпь я тоже выдумала? Последнее время она часто занимается мастурбацией, я подумала, может, она сама себя возбуждала?

– Может быть, – вяло и неуверенно сказал Бен.

– Тогда откуда она взяла, что это был ты?

– Не знаю. Послушай, пойдем заберем ее и поговорим. Поговорив, я уверен, что…

– Нет, я не хочу, чтобы ты с ней разговаривал! Бен не верил своим ушам. Как она смеет запрещать ему? Он спокойно заметил:

– Ты тоже можешь быть здесь. Уверен, если…

– Нет, Бен! Ей придется остаться у Алекса и Лесли на ночь. Им я сказала, что мы уезжаем. Не могла же я выложить все начистоту, – Шарон снова опустилась на стул, руки ее дрожали. – Послушай, Пэт и Джоан собирались позвонить в службу защиты детей, но я убедила их подождать до завтра, пока я сама поговорю с Блисс и с тобой. Тогда я просто им не поверила. Я сказала им, что о таком отце, как ты, можно только мечтать. Я вступилась за тебя. Я тараторила о твоих достоинствах без остановки, о том как ты читаешь ей перед сном, жертвуешь собственной работой ради нее. Они лишь кивали и в конце концов сказали, что обычно самые нежные и заботливые отцы становятся негодяями и безобразно поступают по отношению к своим детям. Мне хотелось их ударить. Я чувствовала, что они неправы, рассуждая так о тебе.

– А сейчас? – спросил Бен, глядя на нее; в наступившей тишине раздавалось лишь мерное тиканье часов.

– А сейчас я не знаю, что и подумать, – ответила Шарон, – но я пообещала им не пускать тебя ближе, по крайней мере, сегодня. Только таким образом мне удалось убедить их не звонить пока в службу защиты детей.

– Но это же бред! – Бен ударил кулаком по столу. – Она моя дочь! Никто не может запретить мне видеть ее!

Шарон закусила губу и посмотрела в сторону.

– Послушай, утром же я пойду и поговорю с Пэтом и Джоан.

– Не все так просто! У них есть официальное право позвонить в службу, не забывай.

– Шарон, мы что, вчера с тобой познакомились?

– Нет, девять лет назад.

– Я тебе когда-нибудь лгал?

– Нет.

– Тогда прошу тебя, постарайся поверить мне и на этот раз! – Она снова расплакалась.

– Господи, это я во всем виновата! Все началось после операции.