Тайна тринадцати апостолов

Однако его младший брат, завистливый и злокозненный синьор Микеле, начал вливать яд недоверия в его уши. Раз за разом он внушал графу, что мона Лючия нарушила обет верности и изменила мужу с красивым молодым конюхом.

Поначалу господин граф не верил этим злым наветам, отказывался слушать брата, но синьор Микеле не унимался, а вода камень точит, и вскоре в сердце графа зародилось сомнение.

Скоро синьора графиня должна была родить.

Граф уже не радовался близкому появлению наследника.

А коварный синьор Микеле сказал ему следующие слова:

— Ты не хочешь верить мне. Но вот родится младенец — и посмотри на него. Если узришь, что он похож на того бесчестного конюха, — поверишь ли ты своим собственным глазам?

Синьор граф ничего не ответил брату, но чело его омрачилось, как небо перед грозой.

Вот, наконец, наступил день родин.

Мона Лючия принесла красивого и здорового младенца, у которого в самый день его рождения были светлые волосики.

На беду, у того конюха, про которого говорил синьор Микеле, также были светлые волосы, а у синьора Гвидо они были темными.

Кормилица обмыла младенца и показала его господину графу с таковыми словами:

— Гляньте, милостивый синьор, как он хорош! Не правда ли — настоящий ангел?

А на беду, того несчастного конюха, на коего наговаривал синьор Микеле, звали как раз Анджело, то есть ангел.

Его сиятельство взглянул на ребенка — и еще больше помрачнел.

— Ты не верил мне, — сказал ему младший брат, — поверишь ли ты своим глазам?

Ничего не сказал синьор граф.

Он отправился на конюшню, велел слугам схватить молодого конюха и утопить его в бочке с уксусом.

Конюх молил о пощаде — но граф только скрипел зубами.

Расправившись с конюхом, он снова отправился в покои своей жены.

Мона Лючия лежала в постели, приложив к груди своего младенца. Лицо ее сияло от счастья, как лик Пресветлой Богородицы.

— Собирайся! — приказал ей синьор Гвидо.

— Куда? — удивленно спросила мона Лючия.

— В дальний путь! В самый дальний путь, который может совершить человек!

— Но я еще слишком слаба для путешествий. Ты же знаешь, дорогой, что я только недавно родила тебе наследника.

— Лучше бы ты родила оборотня или василиска! — в гневе ответил ей господин граф.

— Чем я прогневила тебя?

— Тебе ли не знать!

— Но я не знаю, в чем я перед тобой виновата!

— Слышал я, что вероломство — имя женщин. Слышал да не слушал. Довольно лжи. Собирайся в дорогу!