Та, что надо мной

Я стоял перед ней, подняв палаш. Если оставить всё так, Асти будет жить дальше, избавленная от того, кто знал о её соучастии и о её лжи. Я стал примериваться, куда ударить её, чтобы складки платья и высокие жёсткие кружева не помешали оружию. Мне хотелось закончить всё скорее, но мои глаза всё время останавливались на её выросшем животе. В те мгновенья я твёрдо понимал, что не устрашусь ни изгнания, ни гибели на плахе, но это было свыше моих сил. Асти повернулась и сначала пошла, потом побежала к дворцу.

* * *

Я оставался в саду, ожидая, что за мной пришлют стражу, но подошёл слуга, который сказал, что меня зовут к королю. Хайдор старался выглядеть суровым, но мне казалось, что я замечаю на его лице такое же облегчение как у Асти.

— Нашлись свидетели, которые подтвердили, что поединок был честным, и он сам вызвал тебя — заявил Хайдор, — но ты ведь понимаешь, как я удручён всем этим.

— Я считаю, что Роди убил моего отца, но не смогу предъявить доказательств.

— И думать о таком не смей, не только говорить. Ты ведь понимаешь, какое пятно даже тень этого подозрения положила бы на нас всех? Возможно, покойный Роди был жадноват, иногда они ссорились из-за этого с твоим отцом, но не более того.

— Я приму любое наказание, государь.

— Ты ещё так молод, и Скаль Дакта так много сделал для Павии. Следует прощать юным горячность. Я велел слугам без огласки унести тело домой, позже Асти объявит, что её муж расшибся, спускаясь в погреб, или придумает ещё что-нибудь подходящее.

— Я не хочу скрывать случившегося.

— Я - твой король, и это мой приказ.

— Не имею права ослушаться вас, государь, но я вынужден тогда уйти с вашей службы.

До сих пор я не могу простить себе, что проговорил это извиняющимся тоном, ещё не в силах поверить тому, что услышал. По счастью, меня не удерживали. Бедный мой отец. У него отняли не только жизнь, но и право быть достойно отомщённым, отомщённым так, чтобы всякий узнал, что убийца получил по заслугам.

* * *

Вернувшись домой, я повалился на постель, не раздеваясь, и проспал до утра. Назавтра я решил напиться до беспамятства и уже открывал первую бутылку, когда слуга, пришедший от Архивариуса, впервые позвал меня к нему.

— Я хочу предложить тебе службу у меня, — заявил старик. — Надо срочно разобраться в одном деле, хотя это может быть небезопасно.

Меня пугало его бесстрастное лицо, бòльше всего мне хотелось всё-таки напиться или снова уснуть, и даже вызов, брошенный моей храбрости, не затрагивал меня, как это было бы раньше. Но я понимал, что соглашусь на предложение. Заклятие, связывающее Архивариуса, в числе прочего запрещает ему лгать, а я смертельно устал от всеобщей лжи.

Вторая луна осени, 504 год от обряда Единения

Последнее слово перед голосованием согласно нашим законам принадлежало Архивариусу. Он появился словно бы ниоткуда и, спустившись вниз, повернулся ко всем присутствующим и обратился к ним со старинной формулой:

«Принимая во внимание волю покойного государя, родство по крови и достоинства второй природы, я, скромный слуга Павии, высказываюсь за то, чтобы наследником трона стал Миро Тэка».

И я, и Миро были несказанно удивлены, но это было ничто по сравнению с удивлением и возмущением всего зала. Послышались реплики, тем более обидные, что они-то уж точно не были заготовлены заранее:

— Мальчишка-полукровка!

— Сын дикой йортунской сучки!

— Безвестный выскочка!

Миро сидел, сжав зубы. В одно мгновенье на него свалились и огромная честь, и множество незаслуженных оскорблений. Потом он расправил плечи, встал, поклонился Архивариусу и, не произнеся ни слова, сел на место.

Голоса, как я и ожидал, разделились. Меньше половины глав родов были за Малву, чуть бòльше, но тоже меньше половины — за Стурина. Несколько вассалов, верных дому Тэка, проголосовали за Миро. Я тоже поднял руку — то ли из мальчишества, то ли для того, чтобы его поддержать. Я уже успел сосчитать, что мой голос всё равно не даст никому нужного перевеса. По закону Палата теперь должна была собраться снова через две луны.

Началась суматоха со сбивчивыми подсчётами, выкриками и обвинениями в подтасовке. Когда королевский законник огласил, наконец, результаты, многие потянулись к выходу — кто-то решил, что всё уже закончилось, кто-то спешил собрать сторонников, а кому-то просто надоела вся эта суета. Между тем теперь предстояло избрать того, кто будет наместником до следующих выборов. На протяжении жизни почти всех присутствующих такого ещё не случалось.

— Подождите! — в один голос закричали мы с Миро, но нас мало кто услышал.

Надо ли говорить, что первым был предложен королевский мажордом, и бòльшинство оставшихся немедленно проголосовали за него.

* * *