Та, что надо мной

В этот год у нас было много забот, особенно у Адри. Она наняла слуг и начала приводить мой дом в порядок. Ни её, ни моей матери давно уже не было на свете, и они не могли помочь ей советом. Но здоровый мальчишка, которого летом родила Мег, к тому времени подрос, обзавёлся кудряшками и стал немного реже вспоминать про материнскую грудь. Поэтому домоправительница повсюду сопровождала Адри, а Рети сначала висел у неё на перевязи, а потом ковылял за матерью. Беды на время забыли о нас. Но то ли я ещё не оправился, то ли в осколках зеркала всё же оставалось что-то от магии, вложенной в него Кори. Мне часто казалось, что всё лишь морок, сон, и вот-вот я проснусь посреди чего-то ужасного.

Я хорошо помню тот летний день, когда я, наконец, освободился от этого наваждения. Адри и Мег расположились за бòльшим столом. Разросшиеся деревья нашего сада укрывают их от солнца. На столе стоят две кружки с голубыми стрекозами, бòльшой таз с мытыми абрикосами и два других, пока почти пустых. Мег раскрывает плод ножом, достаёт косточку и вручает её Адри. Время от времени половинка абрикоса достаётся Рети, возящемуся у её ног. Мальчишка долго мусолит её, прежде чем проглотить, и мордашка у него уже измазана. Адри щипцами раскалывает косточку, вынимает ядрышко и кладёт её обратно в абрикос, который отправляется в другой таз. С пальцев у женщин капает сок.

Я говорю жене:

— Для чего ты так стараешься, Адри? Тебе пора поберечь себя.

— Мы откроем варенье в какую-нибудь из лун зимы. Ты слишком легко забываешь зимой, Шади, что лето бывает.

Её слова как будто пробуждают меня. Я заставляю себя поверить, что Адри рядом, что Миро жив и остался моим другом, что Альда недавно прислал мне приглашение на помолвку дочери, что Стурин пережил прошедшую зиму, что в Павии мир. Это так больно, что я едва удерживаюсь на ногах, хотя привык переносить боль. Это прекрасно…

* * *

Адри должна была родить в первую луну осени. Вечером одного из дней у неё начались схватки, и я водил жену под руку по дорожкам сада. Меня терзала тревога. Но тут из-за облаков выглянула моя госпожа в полной силе, и я уверился, что на сей раз всё будет хорошо. После полуночи я уже показывал Адри нашу дочь. Я обмыл её и собирался закутать, а она сучила ногами, не желая, чтобы я пеленал её слишком плотно. У этого маленького существа уже была своя воля и своя природа. Мне стало страшно, когда я подумал, что как бы мы не были привязаны к ней, от нас не зависит почти ничего — ни какой образ она запечатлеет, ни кого она полюбит. Но от этого нежность, которую я к ней чувствовал, лишь возрастала.

Девочка, у которой ещё не было имени, припала к груди матери, и обе они уснули под надзором Мег. Я тоже отправился отдохнуть.

* * *

Я просыпаюсь от высоко стоящего солнца, которое греет, словно летнее, и почти сразу же слышу, как кто-то нажимает на рычажок звонка. Я сам иду к калитке, чтобы не отвлекать Мег от забот о новорожденной. За дверью переминается с ноги на ногу Рил:

— Я слышал, что ты стал отцом. Примешь мои поздравления?

Я обнимаю его и веду к дому.