Та, что надо мной

Дойдя до дома, я свернул от ворот к жилищу Вула. У его жены на леднике была припасена свежая рыба, так что я нарезал её на кусочки и созвал всё кошачье семейство на пир, пытаясь понять, кто из уже немалых отпрысков будет побойчее. К Сейно я возвращался с закрытой корзиной, из которой неслось недовольное мяуканье кота и визгливые протесты кошечки. Ничего, у Тэка вкусная рыба тоже найдётся.

Пристроив кемское отродье, я вышел прогуляться по окрестным улицам, петляя туда-сюда и снова возвращаясь. Сто шагов от ворот Сейно — ничего подходящего. Сто пятьдесят шагов — снова ничего. Ещё дальше возвышалась заброшенная пожарная каланча, взамен которой недавно была построена новая. Я не стал подходить к ней слишком близко, опасаясь чьих-нибудь внимательных глаз, а вместо этого прикинул на листке папира, просматриваются ли с её верхушки ворота Тэка. Они должны были быть видны, но находились на самом излёте для прицельной стрельбы — и на немалом расстоянии даже для летающего ульфа.

Обедали у Сейно поздно, и я успел лишь немного отдохнуть в его доме после еды, как наступили сумерки. Пожалуй, следовало дождаться полной темноты, но я и так пропустил четыре дня, за которые уже мог бы понять, в городе ли девушка.

Одна улица, вторая, площадь, переулок, ещё одна улица… Есть! Где-то неподалёку дом Кори. И совсем рядом дом Альда. Определить нужное место точнее я всё равно не смогу, а вот к Альда ещё не поздно зайти и рассказать ему, как идут поиски.

* * *

Слуга почти сразу же приходит на звонок, и быстро проводит меня в дом, но вот хозяин сегодня хотя по-прежнему любезен, но сух, как земля во время второй летней луны. Даже линии крови ульфа в его присутствии, кажется, выцветают — возможно, потому, что похожи на его собственные — очень похожи, хотя всё-таки явно принадлежат разным родам. Выслушав мой рассказ, Альда кривит губы и с сожалением замечает, что тоже не слишком продвинулся в изучении вопроса. Короче говоря, мне лучше было бы зайти дней через пять… или через десять. Только рассказ о сегодняшнем убийстве вызывает у него слабое оживление:

— Вы уверены, что это тот же почерк? По моим сведениям никто в облике ульфа в городе уже несколько дней как не появлялся. — говорит он с сомнением.

— Не вполне, — честно отвечаю я. И чувствую, что напрасно трачу время занятого человека и должен немедленно удалиться. Только на улице я вспоминаю с полдюжины вопросов, которые собирался задать, но так и не задал Альда.

* * *

Распростившись с ним, я решаю, что уже достаточно стемнело, чтобы незаметно забраться на каланчу. Хорошо было бы посмотреть, не осталось ли наверху каких-то следов. Чердак завален разным хламом — мешки с отсыревшим песком, доски, проржавевшие вёдра. Выглядят они так, словно многие годы никто не трогал их с места, дав беспрепятственно покрыться толстой шубой пыли. Возле ничем не закрытого оконца тоже набросаны грязные доски, но вот на полу под ними пыль кое-где стёрлась, словно у окна кто-то лежал. Тот, кто уже побывал здесь в засаде, похоже, очень осторожен, поскольку постарался спрятать свидетельства своего присутствия.

Значит, я должен как можно скорее найти здесь место, где укроюсь — и при этом оставить почти всё так, как было. К счастью, внушительная куча грязных и рваных мешков как раз подходит для того, чтобы туда забраться. Надеюсь, что я сумею ни разу не чихнуть за всю эту ночь. Надеюсь, что моя госпожа в нужный момент уйдёт за тучи, чтобы скрыть оставшиеся следы. Я надолго затаиваюсь и каждый раз, когда мышцы окончательно затекают и начинают ныть, стараюсь напрягать их и расслаблять, почти не шевелясь.

Наконец, я чувствую шаги — именно чувствую по дрожанию пола и неожиданно понимаю, что кто-то — и этот кто-то не ульф — уже совсем близко. Все пролёты лестницы незнакомец ухитрился преодолеть бесшумно, и сейчас идёт прямо к оконцу. Судя по доносящимся до меня слабым теням звуков, он убрал доски и расположился на полу уже в совершенной тишине. Осматривать весь чердак он, на моё счастье, не стал — думаю, что не захотел выдавать себя следами на пыльном полу и шумом.

Мой гость совсем не прост, и пока он лежит, как и я, в ожидании рассвета, он, скорее всего, слишком собран и напряжён, чтобы пропустить моё нападение. Всё, что я пока могу себе позволить — осторожно, по чуть-чуть сдвинуться так, чтобы мне было его видно. Сейно обещал мне, что покинет дом ещё в утренние сумерки, и я упорно жду, пока небо начнёт немного светлеть. Не заснуть оказывается ещё труднее, чем не чихнуть.

В вязкой полутьме я вижу, как находящийся в засаде всё так же беззвучно садится по-йортунски у окна, поднимает лук и тянется за лежащей рядом стрелой. От меня до него всего три шага, но первые два должны быть совсем бесшумными, а последний — очень быстрым. Сейчас, когда он уже начал целиться…