Та, что меня спасла

– Что-то вроде того, – одной верёвкой повязаны. Деньги просила. За молчание. А потом подумала: даст не даст, а прибьют точно. Боялась тебе признаться. В больнице ещё подумала. И не смогла. Тюрьма как есть светит. И зацепила ты тогда. Жизнь спас, операция, лекарства… мимо не прошёл. А мог бы оставить подыхать – и всё. Я даже обрадовалась, когда ты приехала. Вот, думаю, всё не одна в этой квартире. Боязно самой-то. Не сплю ночами. Всё кажется, кто-то крадётся да шуршит. Жить хочется.

И сразу после её слов – звук непонятный. Словно упало что-то. Стекло звякнуло. Мы смотрим друг на друга испуганно.

– Ты что, окно открывала? – шипит тётка и с беспокойством смотрит на мою комнату.

– Открывала, – шепчу испуганно. – Душно, дышать нечем, а ночью хоть немного прохладнее.

– Дура ты дура! – мечется тётка и убегает куда-то.

А я одна. И слышу шаги.

И дверь моей комнаты открывается.

Стою, в ужасе открыв рот, и не могу дышать.

Высокая фигура вырастает из предрассветных сумерек и шагает ко мне.

– Какая удача, – улыбается Федя и делает большой шаг вперёд. Мне бы бежать, да некуда. Мне бы с места хотя бы сойти, а я не могу.

И тут начинается светопреставление. Звон стекла. Шум. Кажется, в квартиру лезут и через окна, и выбивают двери. Но недостаточно быстро: мужчина хватает меня и зажимает горло рукой.

– Один шаг или движение – и от неё ничего не останется, – произносит он почти спокойно.

Время замирает на миг.

Всё становится расплывчато зелёно-чёрным.

Ужас. Шок. И ни о чём не думается.

А затем – глухой удар, и Федя падает, увлекая меня за собой.

Я лежу на нём, а он дёргается.

Сползаю и встаю на четвереньки – ноги не держат, встать невозможно.

Где-то там, вверху, стоит моя тётка. Белая повязка на голове. В руках – сковородка. Хорошая. Старая. Чугунная.

– Один-один, Федя, – произносит она, ворочая сухим языком во рту, а затем обводит штурмовиков медленным взглядом. – Кажется, я его убила.

51. Эдгар

– Ты только не психуй, ладно? – Сева сидит на заднем сиденье, но напряжён так, что, кажется, если я кинусь – он выскочит из машины на ходу. – Там всё закончилось. Ещё до того, как у тебя началось.

В груди рождается рык. Жуткий. Я слова произнести не могу. И спросить боюсь: уж слишком Сева на взводе. Делаю вдох, выдох, пытаюсь успокоиться.

– Тая?..

– С ней всё хорошо, – у Севы потный лоб, и светлые волосы слиплись прядями. Интересно, что он Лине наплёл? Хотя можно ничего и не сочинять: на работе. С другой стороны, не всегда работа с ночи начинается.

– А что плохо? – задаю вполне логичный вопрос, потому что понимаю: он бы так не нервничал, если бы всё прошло по нотам.

– Тётка её этого хмыря упокоила.

Я не сразу понимаю, о чём он. Пытаюсь сообразить.

– Убила, короче. Сковородкой по башке. Он Таю в заложницы пытался взять.

Я прикрываю глаза и медленно считаю… нет, не до ста. Сбиваюсь, начинаю сначала, снова произношу внутри себя цифры. Это помогает если не успокоиться, то понять, что всё позади, и уже ничего не изменить.

– Хорошо, конечно, что тётка его жахнула, – слышу я голос Севы. – Плохо, что он сдох. Не понятно: сам по себе пришёл, Янышевский его направил. Исполнитель и свидетель больше не существует. А это говорит о том, что ещё одно весомое обвинение ему не вменить. Ну, кроме угроз. Но в сердцах можно и не такое выдать. Попробуй докажи, что за всем этим он стоял.

– Куда мы едем? – я вдруг понимаю, что движемся мы в другую сторону.

– Ко мне домой, – вздыхает Сева. – Ну, не могли мы её там оставить. Тётку в больницу – плохо ей стало. А Таю мальчики отвезли к Лине. Там всё хорошо. Королёв и Шитов с ними. И ещё четверо на подхвате. Муха не пролетит. Хотя, я думаю, всё закончилось, Эд.

Я не уверен в его диагнозе, но не спорю. Мне сейчас дожить бы до встречи с женой.

Тая бросается мне на шею, как только мы переступаем порог. Её заклинивает намертво. Да и меня тоже. Она так сжимает мою шею и тянет к себе моё лицо, что могла бы оторвать, будь я не такой крепкий. А я обнимаю её так, что не останься в моей башке мозгов, мог бы сломать ей рёбра. Мы целуемся как сумасшедшие – жадно и ненасытно, так, будто мир остановился, чтобы мы нашли друг друга.

– Что это с ними? – хлопает глазищами похорошевшая Линка.

– Не обращай внимания, – уводит её в комнату Сева, – долго не виделись, соскучились, все дела…

– Долго?.. Я ничего не пропустила, Сева? Тая молчит, всё вокруг такое подозрительное. Она вообще приехала – лица на ней не было. Что-то случилось, да? Вы не хотите мне говорить?

Она тараторит без умолку, но Сева тянет её за собой и травит какие-то байки, хохмы – всё в его стиле – морочит Синице голову, чтобы отвлечь от ненужных мыслей.

– Эдгар, – Тая беспрерывно гладит меня по лицу, целует глаза и щёки. Я делаю то же самое, из-за чего мы постоянно сталкиваемся руками, губами, лбами. Лихорадочно-ненормальное желание быть как можно ближе. Не потерять. Насладиться сполна, хотя, наверное, это невозможно: мне постоянно её не хватает. Даже когда она рядом. – Поехали домой, Эдгар. Быстрее.