Сыщик-убийца

— Тут мало одного желания… — прошептала Берта, — нужны и силы.

— Сил у меня хватит, ты преувеличиваешь мою слабость… Все возможно, стоит только захотеть… Ты увидишь.

Госпожа Леруа отбросила одеяло и, встав без помощи дочери, попыталась сделать несколько шагов. Напрасная надежда!

Ноги ее подкосились, и она упала бы на пол, если бы Берта не успела ее поддержать.

— Я не могу… — прошептала в отчаянии несчастная женщина. — Бог меня покинул… Я не могу.

И она разразилась рыданиями.

При виде отчаяния матери неожиданная мысль пришла в голову Берте.

— Милая мама, я сделаю то, что ты не можешь… Анжела поспешно подняла голову и взглянула на дочь, как бы спрашивая объяснения.

— Рене Мулен просит тебя взять его бумаги; скажи мне его адрес, я пойду вместо тебя.

— Ты! — прошептала больная. — Ты!

— Почему же нет?

— Но опасность?…

— Она была и для тебя, однако это тебя не останавливало, стало быть, не может остановить и меня.

— Ты так молода…

— Что значат мои годы?…

— Разве ты не боишься?

— Нет… Меня будет поддерживать мысль, что я исполняю долг.

— Хорошо! Пусть будет воля Божья! — сказала Анжела после нескольких минут колебания. — Я согласна и благодарю тебя…

— Объясни же мне, что надо делать, и я пойду.

— О! Не сейчас.

— Почему?

— Тебе надо идти позже, когда наступит ночь.

При мысли о ночной прогулке Берта вздрогнула, но постаралась скрыть от матери свое волнение.

Госпожа Леруа продолжала:

— Слушай и хорошенько запомни мои слова: Рене живет на Королевской площади, в доме 24. Мы сами прежде жили в этом доме, но ты была тогда слишком мала, чтобы помнить… Его квартира на четвертом этаже, дверь направо, вот ключ.

И Анжела подала дочери ключ, принесенный Эженом.

— Продолжай, я запомнила… дверь направо, на площадке четвертого этажа.

— Надо выйти отсюда так, чтобы быть там между девятью и десятью часами… Подъезд запирают только в десять часов.

— Хорошо… Но если привратник меня остановит и спросит, к кому я иду?

— Рене предвидел это. Если тебя спросят, ты ответишь, что идешь на третий этаж к портному Ларбулье.

— Портной Ларбулье… Я не забуду!

— Если я не ошибаюсь, комната привратника далеко от лестницы, так что тебе, может быть, удастся пройти незамеченной…

— Дальше?

— Войдя в квартиру, ты зажжешь свечу и пройдешь в спальню. Там ты увидишь письменный стол.

— Ключ от него у вас?

— Нет, он в замке… Ты откроешь правый ящик и возьмешь в нем деньги, большой пакет, на котором увидишь надпись «Правосудие»!

— Правосудие! — повторила Берта, невольно вздрогнув. — Но что же потом?

— Это все.

— На если там есть еще какие-нибудь бумаги?

— Ты оставишь их там, запрешь снова письменный стол и поскорее вернешься домой, так как я буду ждать тебя с нетерпением и беспокойством.

— И этим мы избавим от большой опасности господина Рене?

— Да, моя милая крошка… Нам останется только благодарить Бога за его помощь. Но смотри же, будь осторожна!

— О! Не беспокойся, мама!

— Даже здесь надо тебе быть очень осторожной!

— Здесь? — повторила с удивлением Берта.

— Кажется, полиция следит за нами.

— Но почему же? Что мы сделали, чтобы навести на себя какие-нибудь подозрения?

— Ничего, конечно… Но человек, принесший письмо, сказал, что за нашим домом наблюдают полицейские агенты.

При этих словах матери Берта вдруг вспомнила о странном человеке, который несколько дней назад поселился у привратницы, выдавая себя за ее брата, и имел привычку забрасывать вопросами всех проходящих. Кроме того, она видела, как он не раз подолгу таинственно разговаривал с комиссионером, тоже недавно появившимся и всегда стоявшим перед окнами виноторговца.

Эти факты осветились теперь новым светом и показались ей очень подозрительными.

— Я думаю, что тебя не обманули, милая мама, — сказала она.

— Ты что-нибудь заметила?

— Заметила, да, но не понимала. Теперь я ясно вижу… Да, за нами следят. Полиции известно, что ты знаешь Рене Мулена. Она думает, верно, узнать через нас тайну, которую он не хотел выдать.

— Тогда, значит, все пропало! — прошептала в отчаянии госпожа Леруа.

— Не бойся ничего, теперь я предупреждена и сумею обмануть полицейских. Но вот что будет дурно: если дом на Королевской площади тоже окружен шпионами.

— Этого нечего опасаться. Рене пишет, что он отказался дать свой адрес. Если бы полиция знала, где он живет, тебе незачем было бы ходить сегодня.

— Тогда все хорошо.

В эту минуту в передней послышался звонок. Анжела вскрикнула.

— Боже мой!… Если это они! — прошептала она, пряча под подушку письмо Рене.

— Они? Кто они?

— Полицейские.

— Зачем они к нам придут? — возразила с улыбкой Берта. — Разве ты забыла, что в это время приходит наш друг, Этьен Лорио?

— Да, это, должно быть, он… Но как я испугалась! Открой ему!

Берта не ошиблась. Это был Этьен.

Молодой доктор нежно поцеловал руку своей невесте и спросил:

— Как здоровье нашей больной? Как ее силы?

— Она очень слаба… Хотела было сегодня встать, но не смогла удержаться на ногах.

— Вы давали ей питье, которое я прописал?

— Да, доктор.

— Я ожидал лучшего результата… Не было ли у больной каких-нибудь волнений?

— Никаких, доктор, — ответила не без замешательства Берта.